Гибель общаги. Юрий Чуб

их копировать с трех лет. А постарше они мне стали казаться чем-то выхваченным из природы – то изгибом ветвей, то волнами с россыпью брызг…

      – Понятно, ты эстет.

      – Дело не только в этом. Понимаешь, в моей семье все было немного странно. Мама была гораздо старше отца. Кажется, у них было лет 15 разницы. Прямо как у Магомета со своей женой Хадидже, – почему-то виновато усмехнулся Рич.

      – И что?

      – Да ничего хорошего. Любовь быстро прошла, и отец с матерью стали жить своей жизнью. Как сказал Хайам, «О, жестокое небо, едва распустилась – как уже осыпается роза моя». Я просто сбежал из дома. А дальше ты знаешь.

      Илья пустился было в свою очередь рассказывать о себе, но захмелевший Коля его перебил. Он вдохновенно наплёл Ричу, что Илья его дальний родственник, который приехал на заработки из Мурома. Мол, дома работы нет, а в столице можно хоть как-то устроиться.

      – Но работу сейчас попробуй найди, снимать хату не на что. Он поживет у тебя немного, ладно?

      – Окей, – согласился Рич. – Но лишней кровати нет, придется спать на матрасе.

      Так Илья остался у арабиста.

      Прошла неделя. Рич утром исчезал, вечером появлялся. Допоздна сидел за ноутбуком, задумчиво перебирая клавиши.

      Время от времени прибегал Коля, приносил из общаги свежие новости. Заведено уголовное дело по статье «Убийство». Илья объявлен в розыск. Комендант под шумок хотел кого-то вселить в опустевшую комнату, но следователь запретил. Рассказывали, что коменданта еще и крепко пропесочили в ректорате, когда выяснилось, что муж с женой жили не в «семейке», а в обычной студенческой общаге.

      – Где похоронили Алину? – тихо спросил Илья.

      – Не знаю. Выяснилось, что у нее никого не осталось. Ни отца, ни матери. Может, так и лежит в морге.

      Илья шумно выдохнул. Он хорошо помнил маму Алины – экзальтированную едкую тётку. Это была худая жилистая женщина, которая дважды была замужем (по всей видимости, неудачно) и имела явные проблемы с психикой. Говоря о ней, Алина часто употребляла слово «депрессия».

      К Илье теща сразу же отнеслась с глухой предвзятостью. Во время знакомства сверлила провокационными вопросами по поводу его скромных доходов. Тут же ехидно окрестила «теоретиком». К счастью, Илья видел её лишь трижды – в день знакомства, во время росписи в ЗАГСе и на похоронах.

      Теща умерла внезапно, как перегоревшая лампочка. Илья подозревал, что сама себе помогла. Но с Алиной он на эту тему не заговаривал – ей и так было тяжко.

      Илья целыми днями вспоминал свою недолгую жизнь с Алиной, лежа на матрасе. Пытался отвлечься телевизором. Пару раз в криминальной хронике мелькнуло его лицо. Давнишний уродский снимок со студенческого билета, где он, впалощёкий и нехарактерно насупленный, был мало похож на себя. «Ну и хорошо», – почти безразлично подумал он.

      Все время он думал, думал, пытался найти какую-то рациональную взаимосвязь, склеить события. Временами его бил озноб от страшной мысли: «А вдруг это я убил?»

      Тогда он вскакивал и сидел, как