В тени большого дерева. Аника Вишес

вечер воспоминаний. Папа не помнит, как говорилось, что меня в ведре надо было утопить потому, что я – урод. Ты-то хоть помнишь? Или у всех в этой семье память отшибло?

      Мамины глаза сузились и ожесточились.

      – Дима, пойдем, что ты с ней споришь, – она подходит к отцу и уводит его из комнаты, – Пойдем, черт с ней!

      Танька улыбается и со смехом кричит им вдогонку, когда они уже вышли из комнаты в прихожую:

      – То есть, ты тоже не помнишь, да? Странная у нас семья! Никто ничего не помнит!

      Почему же никто? Я помню. Эти слова, и правда, говорились ей не раз. Эти и многие другие. Но я не подаю голоса и только молча утыкаюсь в учебник. Танька странная. Она смеется, хотя от всего этого хочется плакать. Мне ее жаль. И себя жаль еще больше. Из меня, действительно, воспитывают лузера.

      А потом я стала учиться хорошо. Правда, все было не так просто и быстро, как мне бы хотелось.

      #я_не_лузер

      После того случая я с Танькой долго не говорила. Пока в один прекрасный момент на зимних каникулах не поссорилась с родителями. Тогда сестра неожиданно пригласила меня к себе на пару дней. Она планировала погулять по городу, сходить туда, где я никогда не была, но я так устала от скандалов и ссор, что попросила просто дать мне возможность посидеть дома. Мы смотрели фильмы, растянувшись рядом на огромной двуспальной кровати, обложившись, как игрушками, двумя ее котами и собакой.

      Она разрешила мне проинспектировать содержимое ее шкафа и косметички, померить понравившиеся вещи и накраситься. Мне тогда только исполнилось 14 лет, но я более крупного сложения, чем она, и потому Танины вещи были мне как раз.

      Когда еда в холодильнике стала заканчиваться, мы собрались в магазин. Единственное, по сути, серьезное дело за все время моего отдыха в гостях.

      На улице было уже темно, везде горела новогодняя иллюминация. И с погодой повезло. Свежий белый снег тихо похрустывал под ногами. Я почувствовала, что устала овощевать под фильмы и от тупого лежания на кровати свалялась, как старое ватное одеяло.

      – Давай не сразу пойдем в магазин, а сначала погуляем немного?

      Собака, которую сестра захватила с нами, нюхала свежий снег и куда-то неистово тянула нас, тоже намекая на большую прогулку, поэтому Таня согласилась.

      Мы шли по улице. Машин почти не было, по тротуарам прогуливались поздние прохожие. По одному и группами, люди всех возрастов, влюбленные парочки, компании подростков, семьи с детьми. Кто-то шел в гости с подарками, кто-то запускал фейерверк в сквере. Так торжественно, празднично и весело, что в душе сама собой загоралась бенгальским огоньком маленькая радость за этот глупый мир. Мне хотелось просто идти и улыбаться, молчать и мечтать о чем-то хорошем. Неожиданно сестра прервала мои мысли:

      – Я давно хочу извиниться. В праздники же принято просить прощенья. Вот и я чувствую, что должна это сделать. За те слова…

      – Да знаю я. Забудь.

      Конечно, я знала,