В тени большого дерева. Аника Вишес

не то, как ты учишься и сколько знаешь. Главное – быть хорошим человеком, – эту или похожую фразу папа говорит всякий раз, как я начинаю грустить из-за плохих оценок. Она меня, несомненно, утешала раньше, вот только было одно «но»:

      – А Таня хорошо училась в школе?

      – Ну, так, не плохо, – он пожимает плечами, – Ты можешь посмотреть ее старые дневники и сама решить, хорошо она училась или нет.

      – Я смотрела, – я нашла их как-то в дальнем углу шкафа и все пересмотрела. Ее дневники и тетрадки, альбомы для рисования, – Она училась намного лучше меня.

      Он кладет свои большие руки мне на плечи, утешая, потом гладит по голове, будто я совсем еще маленькая, и говорит:

      – Ну, не всем же даны одинаковые возможности.

      Я слышала эту фразу миллион раз. Она давала мне индульгенцию на двойки и даже колы. Казалось бы, что может быть лучше. Сестра такая, я другая. Все просто. С меня и спроса никакого. Не жизнь, а лафа. Но однажды Таня услышала, как он это сказал. Это был мой, кажется, седьмой класс. Она отвлеклась от своих дел, подошла к нам и внимательно осмотрела меня, демонстративно выдерживая молчаливую паузу. Затем сказала отцу так, будто меня здесь и нет:

      – А она что у вас, даун?

      Папа по природе вообще человек мягкий. От Танькиного резкого тона он всегда немного теряется. Вот и в этот раз он беспомощно улыбнулся и спросил:

      – Ну, почему же сразу даун…

      – Я не даун! Сама ты даун!

      Только тут сестра перевела на меня глаза:

      – А ты вообще молчи. Слышишь, что отец сказал?! Ты тупая! Умственно неполноценная. Таким обычно слова не дают.

      – Я же не сказал, что она отсталая… Я просто имею в виду, что у всех от природы разные способности. Вот тебе, например, дано было хорошо учиться. Ты могла и не читать по два раза, и не повторять, и на дополнительные занятия не ходить. Я тоже так учился, я так и Институт окончил. А Алина другая, у нее другие гены.

      – Хочешь сказать, не твои.

      Танька сложила руки на груди и смотрела насмешливым бесом. Я понимала, что сейчас она со всем свойственным ей садизмом будет подобными суждениями загонять отца в угол и доведет до истерики.

      – Почему не мои… И мои тоже. Но в этом она, видимо, в маму.

      – А, выходит, у нас мать тупая. Мама! Мам! – кричит она, но на кухне шумит вода, и мама, наверное, не слышит, – Ладно, я за нее скажу. Она хорошо училась в школе. Тогда у меня вопрос: в кого уродился этот тупой индивид?!

      – Да что ты заладила, тупая да тупая!

      – Я не тупая!!!

      У меня от обиды навернулись слезы и скривилась нижняя губа. Всегда она так! Она ненавидит меня и нас всех!

      – Зачем ты все это говоришь?! Как ты можешь называть сестру тупой?!

      – Я не могу. Это ТЫ ее так называешь. Это ТВОИ слова, что ей не дано. А ты сам хоть понимаешь, что ты ей говоришь, какие установки в жизни ты ей даешь?!

      – Какие еще установки?! – отец