Сквозь високосный год. Поэтические хроники. Книга вторая. Сергей Виноградов

чашку, покурю

      Подремлю и помечтаю

      Тишину боготворю…

      Посмотрю в окно немножко

      Отвлекусь и развлекусь.

      Вновь не лезет, как нарошно,

      Слово нужное в строку…

      Чайник вновь стоит холодный

      Лишь хабариков гора…

      И поэт опять бесплодный

      И голодный, как вчера…

      Стихи как дети

      Стихи как дети. Нянчим их с пелёнок,

      Пока они совсем уж малыши…

      Но вот окрепнут и, набрав силёнок,

      Войдут в наш мир, как зрелые мужи.

      В чужую жизнь свою найдут дорогу,

      Приобретут поклонниц и врагов.

      Им надо для себя совсем немного —

      Чуть чуть души и три десятка слов…

      …Нам надо больше. Несомненно, больше!

      И нянчимся опять, как в первый раз.

      Нам хочется, чтоб жили дети дольше

      И с нами и без нас и после нас…

      Ты жив, сосед?

      Ноябрь с морозами нагрянул,

      Но было жарко как в аду,

      Земля всю ночь стонала в ранах

      И смерть играла в чехарду.

      И била в нас прямой наводкой,

      Но мы зарылись в чёрный снег.

      Вдруг жизнь получится короткой,

      Ведь на войне и день как век…

      А коль случится, чья-то память

      Запомнит наши имена…

      Ну, а пока Москва за нами,

      А за Москвою вся страна.

      И мы не выстоять не можем.

      Преодолеем страх и смерть.

      У нас любимые есть тоже

      И глупо было б умереть…

      Ну, а пока фашисты рядом —

      Нам злость – невеста и жена…

      И пусть вчера после парада

      Свои мы сняли ордена.

      Мы их наденем в день Победы!

      И если будет суждено,

      Войдём в Берлин, как наши деды…

      Но стало что-то вдруг темно…

      В глазах кровавые метели…

      И маму я увидел вдруг —

      Она меня из колыбели

      Взяла… Тепло знакомых рук

      И нежный голос. Мать шептала:

      Ты повоюй ещё, сынок…

      И хотя смерть меня достала,

      Я маме отказать не смог…

      Ноябрь и вновь холодный ветер

      И снег кровавый  под Москвой…

      Ты жив, сосед? И я ответил:

      Живой! И я ещё живой…

      Тогда ещё мы повоюем!

      И с ним прошли сквозь все бои

      И пополам делили пули

      И смерть делили на двоих.

      И так до самого Берлина

      Звучал пароль наш боевой.

      Сосед, а жизнь-то вышла длинной…

      Ты, значит, жив! И я – живой!

      Мы

      Мы люди – мы не ангелы, не черти…

      Мы дьяволы и боги – всё в одном!

      Мы здравствуем, но только лишь до смерти,

      Мы царствуем без меры в остальном.

      В том, что зовется вечностью нетленной.

      Но для чего нам вечность бытия,

      Когда она сравнима будет с пленом,

      Где жизнь моя, и, вроде, не моя!

      Где все мы растворимся,