Рождение Родолада. Хроники первых богов. Алёна Козлова

встала. Её шаги вызвали землетрясения – не те, что рвут плоть земли, а те, что обнажают душу. Горы застонали, реки побежали вспять, а небо свернулось в свиток, готовый сгореть. Боги, почуяв неладное, собрались на поле, где когда-то родились из её слёз.

      – Мать… – первым произнёс Велес, но его голос дрогнул.

      Рожаница посмотрела на них. Её глаза, некогда сиявшие как два солнца, теперь были тусклы, как потухшие угли.

      – Вы убили мой сон, – сказала она, и каждое слово било их, как плеть. – Вы превратили гармонию в войну.

      – Мы творили! – выкрикнул Велес, но под взглядом матери съёжился.

      – Творили? – Рожаница махнула рукой, и перед ними возникли видения: люди, сжигающие леса ради полей; духи, мстящие за срубленные деревья; морозы, крадущие последние зёрна. – Вы творили боль.

      Морана, стиснув зубы, шагнула вперёд:

      – Ты сама дала нам силу. Не нам винить, если мир не выдержал её.

      Рожаница замерла. Потом её тело начало меняться.

      Сначала рассыпались волосы – чёрные, как пропасть между мирами. Каждый волосок превратился в лес: сосны вонзились в небо, ивы склонились к воде, дубы зашептали мудрость, которой никто не слышал. Её кожа, покрытая узорами древних рун, расползлась, становясь плодородным чернозёмом. Кости, ломаясь с грохотом, выросли в горные хребты, их вершины покрылись снегами – слезами Мораны.

      – Мать, остановись! – закричал Велес, но она уже не могла.

      Её кровь хлынула реками, которые тут же пробили себе путь через камни, унося в море осколки её сердца. Лёгкие, наполненные последним вздохом, стали ветром – тёплым южным и колючим северным. А сердце… Сердце упало в самый центр мира, став огненным ядром, чей стук отныне будет мерным пульсом жизни.

      – Я ухожу в сон, – прозвучал её голос уже отовсюду: из шелеста трав, рокота водопадов, гула подземных глубин. – Но если вы пробудите меня снова…

      Она не договорила. Боги и так поняли: следующее пробуждение будет концом всего.

      Велес упал на колени, вцепившись пальцами в свежую землю – ещё тёплую, как кожа. Даже Морана, чьё ледяное сердце никогда не дрожало, прикрыла лицо руками. Лишь Сварог, чья каменная форма едва шевелила губами, прошептал:

      – Прости…

      – Клянитесь, – потребовал голос Рожаницы, уже теряющий очертания. – Клянитесь хранить мой сон.

      И они поклялись. Каждый по-своему:

      – Велес разрезал ладонь корнем мандрагоры, и его кровь, смешавшись с землёй, дала жизнь священным рощам.

      – Морана выковала из льда кинжал и вонзила его себе в грудь: «Пока этот лёд не растает, я не нарушу покоя».

      – Даже духи лесов и рек, рождённые из краденого огня, приникли к почве, обещая стать её щитом.

      Но когда стихли клятвы, из трещины в только что рождённой земле выползла тень. Чернобог, брат-близнец Сварога, рождённый из незаметной капли яда в слезе Рожаницы, усмехнулся:

      – Спи, матушка. Мы ещё повеселимся…

      ***

      Люди,