Отсутствующие. Тэй Хайден

Провожать его я не стала, но позволила целомудренно чмокнуть себя в щёку. Что, думаю, ему не понравилось. Мы остались вдвоём с Оуэном, и как только Билли хлопнул дверью, он обнял меня и поцеловал. На несколько долгих и прекрасных мгновений я поддалась этому порыву, но затем наконец моё сознание одержало победу, и я отстранилась: мягко пояснила, что между нами ничего не будет, что Дорэти – моя подруга, и я не поступлю с ней так. Оуэн немного поспорил, затем, поджав губы, смирился. Оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я упивалась тем, что наконец решилась, и в то же время испытывала отчаяние от того, что оттолкнула его, ведь он, похоже, мне всё-таки нравился. Выходя из машины, я повернулась, чтобы попрощаться, но Оуэн вызвался проводить до дома: отпускать девушку ночью небезопасно и не по-джентльменски. Так что он проводил меня до крыльца нашего жилого комплекса. И напоследок снова обнял меня и поцеловал. В этот раз я, напротив, сначала напряглась, пытаясь отстраниться, а потом сдалась. Потому что кто я такая, чтобы сопротивляться любви?

      Я засыпала в феерическом настроении: завтра я всё расскажу Дорэти. Она же моя подруга и всё поймёт, а если нет – у меня будет Оуэн.

      Однако утро принесло неожиданный поворот событий: меня разбудил звонок Дорэти. И она так кричала в трубку, что я едва не оглохла.

      Суть её звонка – ликование по поводу того, что прекрасный великолепный Оуэн и она теперь официально вместе. Он позвонил ей после нашего расставания, и они болтали несколько часов.

      Раздавленная, я позвонила Оуэну, но он не ответил. Зато вместо него объявился Билли. Он прислал мне фото, на котором мы с Оуэном целуемся, сидя в такси. Я выгляжу вполне себе довольной ситуацией, ровно как и Оуэн. Момент, где я его отталкиваю, на кадре запечатлён не был.

      Весь день я провела в постели. Боялась звонить и писать кому-либо из моих вчерашних спутников. Слёзы отчаяния и разочарования душили весь день. Когда вечером я провалилась в сон, обессилевшая от эмоций и переживаний, в комнату кто-то заглянул, поцеловал в лоб и укрыл одеялом. Я думала, это мама, но пахло одеколоном Мэта, а открыть глаза не получалось – сон вступил в свои права.

      Понедельник стал для меня не меньшим стрессом: все выходные я игнорировала звонки Дорэти. Я не знала, что сделал Билли с этим фото, я не доверяла ему и не доверяла Оуэну, который больше не писал и не звонил.

      Ко второму уроку я убедилась, что Дорэти не знает о фото и поцелуе, Оуэн по-прежнему ведёт себя двулично, хотя больше не кажется таким притягательным. А вот Билли переменился. Он молчал, но внимательно следил за каждым моим жестом и движением, будто подмечая малейшие мои промахи. Он просил поговорить, но я боялась оставаться наедине: находила предлоги улизнуть вместе с Дорэти или другими девчонками.

      Однако после окончания уроков домой я шла одна. И он догнал меня в переулке недалеко от школы. Дернул за локоть и развернул лицом к себе, руку не отпустил, и я испугалась. – Мы только поговорим. Ты бегаешь от меня весь день и морозилась все выходные, – прорычал он на мои