Последний день в мае. Павел Чекалин

отражали солнце и создавали эффект переливания цветовой палитры, словно играли с этими лучами.

      Через несколько минут на улице показался тёмный правительственный «ЗИС». Он двигался на небольшой скорости, и на его задних стёклах находились шторки, скрывая пассажиров от лишних глаз. Проехав рядом, водитель повернул в сторону моста, а я успел усмотреть лёгкое движение ткани на месте заднего вида.

      – Думаю, нам пора на завтрак, – произнес Владилен, после короткой паузы.

      – Пора… Как думаешь, кто это мог ехать?

      – Предполагать не берусь, возможно мы почти увидели кого-то из Политбюро! – с радостью ответил философ. – Но если у товарищей начался трудовой день, то и нам пора бежать готовиться к матчу. Я еще хотел тебя до библиотеки довести.

      – Спасибо Владя! Я очень ценю твои хлопоты.

      – Пустяки, – тронув меня за плечо, произнёс он, – побежали! Нельзя терять времени.

      Вернувшись в общежитие, мы привели себя в порядок и завтракали. После Владилен повёл меня в библиотеку, чтобы помочь найти материал перед началом учебного года.

      Я очень хотел посетить читальный зал, потому как в армии чтение стало одной из частей нашей военной подготовки. Политрук уделял особое внимание не только лекциям по политическому развитию, но и выдавал целые списки того, с чем могли ознакомиться. В него входили как работы по марксизму-ленинизму, так и военная и художественная литература. Например, мы коллективом из целого отделения вслух прочли роман Рафаэлло Джованьоли «Спартак».

      Владилен любил говорить, я бы сказал, что это был один из самых общительных людей из всех, кого я встречал, и, следуя на новое место, мы продолжали общение.

      – Знаешь, – начал я, – у меня в поселке, по рассказам отца, в двадцатом году открыли первый клуб для досуга населения.

      – Это просто замечательно, а расскажи о нем, – произнес Владилен.

      – Он утверждает, что первоначально для него не возводили отдельного здания, а использовали помещение от закрытого питейного дома. Его изъяли у бывшего владельца, и в течение пары недель провели переустройство, – доложил я.

      – Точнее экспроприировали, – поправил меня Владилен.

      – Да, верно. После отец помогал изготавливать шкафы и полки, которые до сих пор там. Постепенно в клуб начали завозить книги, открыли почту и газетный уголок.

      – Увлекательно, а расскажи подробнее! – продолжил товарищ. – Я хочу узнать, как советская власть боролась с неграмотностью на селе.

      – Местная женщина, занимавшаяся политическим просвещением, пожелала работать там. Она организовала уроки грамоты, учила взрослых и детей чтению. Я тоже был у нее, и, выучив грамоту, она показывала мне литературу. Тогда ее было мало, но имелись книжки по экономике, которые не понимал. Но старался учиться, и в этом же году нам открыли школу.

      – Чудесная история! Я горд за твой дом, – ответил парень.

      – Изначально ей было непросто, – проговорил