Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса. Евгений Филенко

с себя не снимаю, – промямлил Ертаулов. – Готов искупить кровью…

      – Сдалась мне ваша кровь, – хмыкнул Пазур. – Обоим замечание. – Кратов приподнял повинную голову, над которой вдруг истаял секущий меч. – За отсутствие должной уверенности в плодах своего труда. И за неумение пользоваться лоцией. – Мастер не глядя ткнул пальцем в сенсор, и на злосчастную карту наложилась объемная проекция гравитационного пузыря. – Второй прав. Лоция составляется на века и весьма консервативна. Чтобы внести в нее изменения, нужно специальное решение Навигационной комиссии. А до такового решения существует особый раздел лоции, именуемый «Оперативные поправки». Будем полагать, что вы от испуга забыли о том, как вызывать его на экран. А сводка новостей никогда не была для навигатора основанием к коррекции курса. Вы поняли меня, Второй?

      – Угу, – сказал Костя.

      – Это не ответ звездохода! – зарычал Пазур.

      – Понял, Первый! – рявкнул Кратов. – Впредь обязуюсь перед вылетом не просматривать новостей!

      Рашида тихонько хихикнула – так, чтобы ее услышал только Костя.

      – Продолжайте, Третий, – благосклонно молвил Пазур.

      Ертаулов шумно, с большим облегчением вздохнул.

3

      Диспетчерский пункт, металлический шар в облицовке из сверхпрочной керамики, был далеко вынесен за пределы базы, словно рачий глаз на стебельке. Отсюда весь «гиппогриф» был виден как на ладони.

      – Только вы, детишки, пожалуйста, сидите тихо, – сказал диспетчер мягко и в то же время обещающе. – Иначе, уж не обессудьте, в два счета попру долой.

      – Понятно, – сказал Костя. – Мы будем молчать, как рыбы в пироге. А это что – тоже экран?

      – Первое предупреждение, – произнес диспетчер. – Где?

      – Вот тут, под ногами.

      – Конечно. Здесь везде экраны. Мы сидим внутри сплошного экрана.

      – А почему у вас только фронтальный обзор, а не полный?

      – О господи, – вздохнул диспетчер. – Потому что мне этого достаточно!

      Тем не менее он протянул руку в сторону и вверх и негромко щелкнул пальцами. Пол под Костиным креслом исчез, а вместо него разверзлась бездонная пропасть. Море черной пустоты, кое-где присыпанное звездной пудрой и слегка подсвеченное краешком атмосферного ореола Земли. Посреди этого мрачного провала спокойно висела некая угловатая разлохмаченная конструкция. Вокруг нее, будто муравьи возле дохлой мыши, мельтешили крохотные одноместные ремонтные модули.

      – Только не спрашивай, что это такое, – шепотом предупредил Стас. – А то и в самом деле вылетим отсюда. В конце концов, наше дело – наблюдать за погрузкой.

      – Интересно же! – прошипел Костя, сражаясь с неодолимым желанием поджать ноги.

      – Это «Луч III», – вдруг сказал диспетчер. – Слыхали?

      – Слыхали! – в один голос подтвердили Кратов с Ертауловым.

      – Он тут на вечном приколе. Его уже лет десять пытаются привести в божеский вид, подлатать, чтобы после превратить в музейный экспонат. Вот, мол, как мы начинали летать