Эпоха перемен: Curriculum vitae. Эпоха перемен. 1916. Эпоха перемен. 1917. Сергей Александрович Васильев

со смрадно дышащей, пожирающей всех без разбора холерной пастью. Или святых никакие болезни не цепляют? Другого объяснения Григорий не находил, да и не искал. Эмоции отключились, наступило спасительное отупение. Тело механически выполняло заданный алгоритм движений, мыслей не было никаких. Непрерывная уборка, дезинфекция, обработка медицинских инструментов, разгрузка медикаментов, погрузка трупов, короткий сон, больше похожий на потерю сознания. И всё начиналось снова.

      В Союзе в это время шло формирование 834-го военно-полевого госпиталя особо опасных инфекционных заболеваний. Срочно собирали медиков по госпиталям Московского, Белорусского и Прикарпатского военных округов. Естественно, никто из них и не слышал о холере в каком-то Джелалабаде, и каждый жил в собственном ритме. Дежурившие несли смены, свободные от дежурств наслаждались летним отдыхом на охоте, на собственном огороде.

      Медиков стали выдёргивать – кого с рыбалки, кого с пляжа, кого от тёщи или свекрови. Приказы военными не обсуждаются. «Пункт командировки – южные широты, срок – две-три недели, причина – вспышка холеры. Вопросов нет? Разойдись!»

      – Прилетели! Прилетели! Госпиталь прилетел! Смена!

      Этот радостный крик застал Григория за утилизацией останков – работой, к которой женщин старались не привлекать. Где-то на задворках сознания блеснуло: «Дождался! Дожил!» – и организм начал освобождаться от чудовищного напряжения последних дней. Григория ощутимо повело. Земля предательски закачалась, норовя с размаху врезаться в лицо. Пришлось присесть, опереться руками о твердь.

      «Только бы не свалиться прямо тут, среди трупов», – молнией обожгло мозг. Превозмогая головокружение и не в силах подняться на ноги, санинструктор прямо как был, на четвереньках, отполз в тенёк, под защиту горячей стенки модуля, опёрся об её ребристую поверхность, откинул голову и с наслаждением рухнул в спасительное небытие…

* * *

      Сознание возвращалось медленно и неохотно. Вместе с ним просыпалось ощущение тревоги. «Чего это я тут разлёгся? Там же девчонки одни! Надо бежать!» – дёрнулся Григорий и почувствовал, что его руку кто-то крепко прижал к тёплому металлу кровати, а на лоб легла горячая ладошка.

      – Тихо, тихо, солдат, – раздался рядом с ухом чей-то испуганный шёпот.

      С трудом разлепив веки, Распутин увидел над собой огромные чёрные глазищи над белоснежной марлевой повязкой и угрожающе наклонившуюся колбу капельницы, зафиксированной на краю больничной койки и «подключённой» к его руке.

      – Ты кто? – прошептал Григорий первое, что пришло в голову.

      – С какой целью интересуетесь? – игриво усмехнулась незнакомка, терпеливо отцепляя пальцы Григория от железного края кровати и возвращая руку в первоначальное положение.

      – И я тоже? – похолодел Григорий, осознав, что он находится в том же инфекционном модуле.

      – Только