Замок. Франц Кафка

К., – вы успели изменить свое мнение обо мне? За какой-нибудь час-другой?

      – Мнения своего я не меняла, – проговорила хозяйка, снова заметно слабея голосом. – Дайте мне вашу руку. Вот так. А теперь обещайте быть со мной совершенно откровенным, тогда и я ничего от вас утаивать не стану.

      – Хорошо, – сказал К. – Кто первый начнет?

      – Я, – выдохнула хозяйка, словно она не в угоду К. соглашается, а сама давно жаждет выговориться.

      Достав из-под подушки, она протянула К. фотографию.

      – Взгляните вот на это, – попросила она.

      Чтобы получше разглядеть снимок, К. шагнул на кухню, но и там, на свету, нелегко было хоть что-то различить на фотокарточке, настолько та выцвела от старости, потрескалась, помялась, да и захватана-заляпана была изрядно.

      – Не сказать, чтобы она хорошо сохранилась, – заметил К.

      – Увы, к сожалению, – согласилась хозяйка. – Когда вещь столько лет всегда и всюду при себе держишь, так оно и бывает. Но если как следует вглядитесь, то все увидите наверняка. Да я и помочь вам готова, расскажите только, что вы видите, мне так приятно про эту карточку слушать.

      – Вижу молодого человека, – сказал К.

      – Верно, – подтвердила хозяйка. – А что он делает?

      – По-моему, лежит на какой-то доске, тянется и зевает.

      Хозяйка рассмеялась.

      – Нет, совсем не то, – сказала она.

      – Но вот же доска, – стоял на своем К., – а вот он лежит.

      – А вы внимательней присмотритесь, – уже с раздражением в голосе посоветовала она. – По-вашему, он в самом деле лежит?

      – Нет, – вынужден был согласиться К., – он парит в воздухе, я теперь вижу, и это не доска, а вероятней всего, веревка, молодой человек прыгает в высоту.

      – Ну вот, – обрадовалась хозяйка. – Именно что прыгает, это канцелярские посыльные так тренируются, я же знала, вы разберетесь. А лицо его видите?

      – Да лица-то почти не видно, – сказал К. – Но похоже, старается он изо всех сил: рот раскрыт, глаза зажмурены, волосы растрепаны.

      – Очень хорошо, – похвалила хозяйка. – Больше-то, если его лично не знать, и не разглядишь ничего. Но он красивый был мальчик, я его только один раз мельком видела и уже вовек не забуду.

      – И кто это был? – поинтересовался К.

      – Это был, – вымолвила хозяйка, – посыльный, через которого Дупль в первый раз меня к себе вызвал.

      К., впрочем, не мог толком слушать – его отвлекало дребезжание стекла. Он вскоре обнаружил источник помехи. За окном, во дворе, стояли помощники, вернее, не стояли, а подскакивали, переминаясь с ноги на ногу. И делали вид, будто страшно рады снова видеть К.: вне себя от счастья, они показывали на него друг дружке, беспрестанно тыча пальцами в оконное стекло. К. замахнулся на них, и они тотчас прекратили стучать, отпрянули, оттаскивая друг друга, но один тут же вывернулся, и вскоре оба снова прилипли к окну. К. поспешил в каморку, откуда помощники его видеть не могли,