Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника. Лев Давыдычев

бы на его месте тут же умер. Но Иван столько раз в жизни падал и ударялся о твердые предметы, что для него подобный полет – ерунда. Встал он, шмыгнул носом, почесал ушибленные места и – побежал дальше.

      Бегал он за Бандюгой до позднего вечера, вернулся домой еле живой от усталости, поел хорошенько и лег отдохнуть.

      Впереди была трудная ночь…

      ЛУНА БЫЛА БОЛЬШАЯ И ЯРКАЯ

      Предстояло сложное дело: надо было улечься спать, в двенадцать часов незаметно выскользнуть из квартиры и так же незаметно вернуться.

      Особенно трудно было сделать это Аделаиде. Мамаша ее до смерти боялась жуликов. Поэтому во дворе на здоровенной цепи сидел здоровенный пес, а на двери было три висячих и четыре врезных замка, две щеколды да еще цепочка.

      Окна закрывались ставнями, а ставни – замками.

      Но Аделаида твердо решила сбежать.

      А как выскользнуть из дома, в котором даже окна закрываются на замки?

      Мамаша Аделаиды в этот вечер так ругалась с покупателями, что еле дошла до дома, хриплым голосом попросила пить, выпила семь стаканов квасу и легла. И сразу заснула.

      Около двенадцати часов ночи Аделаида уже была в условленном месте – на скамейке под огромной липой напротив клуба.

      Сюда пришли еще трое: Паша Воробьев, Колька Веткин и – совершенно неожиданно! – Алик Соловьев.

      – Мама с папой уехали в дом отдыха, – сказал он, – я остался с бабушкой. А бабушку я легко перехитрил.

      А Паша и Колька придумали так: соврали, что будто бы ночуют друг у друга.

      – Смотреть в оба! – приказала Аделаида, и в лунном свете золотой зуб ее грозно поблескивал.

      Луна была большая и яркая.

      Смотрели, смотрели на пустые крыши, заскучали.

      – А это правда, что ты его бить будешь? – спросил Алик.

      – А это от него зависит, – ответила Аделаида.

      Мимо прошел дед Голова Моя Персона с Былхвостом.

      – Отведу я тебя, дурака, в больницу, – донеслось до ребят, – там дадут жизни. Взвоешь. Пожалеешь, что не слушался меня.

      Вот уже и прохожих больше не было.

      Ни одного огонька не светилось в окнах. Алик уснул сидя и во сне сладко причмокивал губами. Паша толкал его в бок, чтобы самому не заснуть. Сияла огромная луна, будто дразнила незадачливых наблюдателей.

      – Лунатик несчастный, – прошептала Аделаида,

      – получишь ты у меня…

      – Я спать хочу… – жалобно протянул Паша.

      – Сахара, сахара, сахара! – во сне крикнул Алик.

      – А шоколада не хочешь? – рассердилась Аделаида.

      – Скоро пойдем по домам.

      – По каким домам? – чуть не плача, спросил Паша.

      – Я ведь у него ночую, – он показал на спящего Кольку, – а он у меня. А мы оба на улице.

      – Пер-станьте! – во сне крикнул Алик, вскочил, побежал, упал и заревел что было сил.

      Колька спросонья тоже закричал:

      – Лампочки держите! А Паша с испугу запел:

      – Не кочегары мы, не плотники!

      И тут Аделаида доказала, что если бы она родилась мальчиком, то стала бы