Ганс Кюхельгартен. Николай Гоголь

валится дождь яркий цветов,

      То блещут, трепещут рои мотыльков; —

      Я вижу там Пери: в забвеньи она

      Не видит, не внемлет, мечтаний полна.

      Как солнца два, очи небесно горят;

      Как Гемасагара, так кудри блестят;

      Дыхание – лилий серебряных чад,

      Когда засыпает истомленный сад

      И ветер их вздохи развеет порой;

      А голос, как звуки сиринды ночной,

      Или трепетанье серебряных крыл,

      Когда ими звукнет, резвясь, Исразил,

      Иль плески Хиндары таинственных струй;

      А что же улыбка? А что ж поцелуй?

      Но вижу, как воздух, она уж летит,

      В края поднебесны, к родимым спешит.

      Постой, оглянися! Не внемлет она.

      И в радуге тонет, и вот не видна.

      Но воспоминанье мир долго хранит,

      И благоуханьем весь воздух обвит.

* * *

      Живого юности стремленья

      Так испестрялися мечты.

      Порой небесного черты,

      Души прекрасной впечатленья,

      На нем лежали; но чего

      В волненьях сердца своего

      Искал он думою неясной,

      Чего желал, чего хотел,

      К чему так пламенно летел

      Душой и жадною, и страстной,

      Как будто мир желал обнять, —

      Того и сам не мог понять.

      Ему казалось душно, пыльно

      В сей позаброшенной стране;

      И сердце билось сильно, сильно

      По дальней, дальней стороне.

      Тогда когда б вы повидали,

      Как воздымалась буйно грудь,

      Как взоры гордо трепетали,

      Как сердце жаждало прильнуть

      К своей мечте, мечте неясной;

      Какой в нем пыл кипел прекрасной;

      Какая жаркая слеза

      Живые полнила глаза.

      КАРТИНА VI

      От Висмара в двух милях та деревня,

      Где ограничился лиц наших мир.

      Не знаю, как теперь, но Люненсдорфом

      Она тогда, веселая, звалась.

      Уж издали белеет скромный домик

      Вильгельма Бауха, мызника. – Давно,

      Женившися на дочери пастора,

      Его состроил он! Веселый домик!

      Он выкрашен зеленой краской, крыт

      Красивою и звонкой черепицей;

      Вокруг каштаны старые стоят,

      Нависши ветвями, как будто в окна

      Хотят продраться; из-за них мелькает

      Решетка из прекрасных лоз, красиво

      И хитро сделана самим Вильгельмом;

      По ней висит и змейкой вьется хмель;

      С окна протянут шест, на нем белье

      Блистает белое пред солнцем. Вот

      В пролом на чердаке толпится стая

      Мохнатых голубей; протяжно клохчут

      Индейки; хлопая встречает день