Поводырь. Анатолий Мусатов

никому кладбища другие места обитания. А то, что не понадобилось до поры до времени, сиротливо укрывалось за стройными рядами красавиц туй. Они как-то не укладывались в сознание местного обывателя, тем самым выпав из потребительского списка, а потому сохранились в первозданно-распланированном порядке. Никто их не рассматривал как нужную в хозяйстве посадку, – ни как ёлку к Новому году, ни как древесину на столярные работы, ни как декоративную зелень. Так, сорный, кладбищенский кустарник! А кустарник, избавленный провидением, а ещё особым менталитетом местного населения, разрастаясь, скрыл со временем от нескромного взгляда чудовищное разорение сего скорбного места. Он словно взвалил на себя нелёгкий труд врачевателя, желая умерить вину неразумных живых перед душами почивших здесь…

      Что и говорить, видя усердный труд своих отцов по очищению местного некрополя от стройматериалов и антиквариата их отпрыски действовали не менее энергично. Эта деятельность являла собой и другой предмет их интересов. Как только с очередной могилы исчезало массивное надгробие, первая же, прознавшая про это событие, компания пацанов дружными усилиями срывала до основания могильный холм, до этого укрытый умыкнутым ритуальным атрибутом. С неослабевающим энтузиазмом, старатели дорывались почти до гробовых досок. С радостными воплями, соединив в едином порыве свои усилия, пацаны выдирали из отверстой могилы прекрасно сохранившуюся мелкоячеистую цинковую сетку. Она была проложена по всем стенкам и заварена сверху. Для чего она была нужна, оставалось тайной забытого ритуала. Надо думать, этой сеткой живые хотели предохранить себя от лишних визитов усопшего родственника с того света. Сетки находили во всех могилах и, стало быть, запасов хватило бы её добытчикам на долгие годы. Сама же сетка представляла собой в глазах взрослого и юного населения города весьма драгоценный ресурс.

      Особой любовью и пристрастием тогдашнего, надо сказать, довольно голодного времени, была среди населения страсть к разведению кроликов. Сетки для этого требовалось немереное количество и обнаруженные её залежи пришлись весьма кстати для изготовления замечательных и простых в обслуживании клеток. Так как аппетиты подрастающего послевоенного поколения росли не по дням, а по часам, то и клеток требовалось для удовлетворения сей надобности в геометрической прогрессии. Эта добротная, оцинкованная сетка имела приличную стоимость, но деньги за неё не брали. Добытчики, правильно расценив реальное соотношение стоимости банкнот и живого товара, предпочитала брать натурой, а именно кроличьими тушками и их же выделанными шкурками. Промысел по официальным версиям закона являлся нелегальным, за что участковые карали провинившихся штрафом всё тем же кроличьим товаром. Но всё это была буря в стакане воды! Что там сетка в масштабах кладбищенского промысла, когда вывезли само кладбище! И потому самый тихий и незаметный приработок стал самым большим доходным местом вольных торговцев.

      Эта