Серпантин очарования. Виктория Олеговна Феоктистова

с места и плюхается обратно в кровать. Упс, трусы то ведь привязаны. Я довольная шла в школу, прокручивая в голове утреннюю шутку над сестрой и даже не подозревала, что когда прозвенит звонок на урок, и я открою свой рюкзак, то вместо учебников и тетрадей, обнаружу пакет, набитый мягкими игрушками. Там были все: зелёный заяц, жёлтый медведь, щенок далматинец, безрукая кукла барби с самопальной стрижкой, игрушечная посудка, азбука.

      В средней школе подобные игры были довольно безобидными. Но став постарше, я однажды проснулась с исписанными руками и лицом. На моей коже чёрным маркером красовалось великое и могучее слово «ХУЙ», умноженное в десять раз. Вместо завтрака я отмывала лицо, быстро надевала черную водолазку, закрывающую руки и шею, затем мчалась на урок. Весь оставшийся день я осторожничала, никто не знал мою маленькую тайну. Настя в своей сумке почтальона еще не раз обнаруживала «сюрприз» от меня в виде молотка, пилы и домашних тапочек вместо учебной канцелярии. Дело доходило до того, что мы проверяли свои сумки и одежду перед выходом из дома по несколько раз. Пока этот розыгрыш не приелся окончательно.

      Про кровать

      Моя кровать была не просто старой, она была легендарной. Прыжки на ней были аттракционом покруче американских горок. Апофеозом этой легенды стала пружина размером с мою ногу, вылетевшая из недр крови в самый разгар наших с сестрой акробатических этюдов. Она с грохотом ударилась о потолок, оставив там заметную вмятину – доказательство неуемной детской энергии.

      Решение пришло быстро, как озарение.

      – Кровать нужно уничтожить, – прошептала Настя, сверкая своими голубыми глазками.

      Папина или дедушкина старая ржавая пила, пылившаяся на балконе рядом с деревянной бочкой и рыбацкими сетями, обрела вторую жизнь. Операция «Расчленение» началась! Пилить оказалось не так-то просто. Ржавая пила скрипела и застревала, но мы, пыхтя и обливаясь потом, всё-таки распилили эту махину пополам.

      С визгом и потугами, спустя пол дня мы превратили кровать в два безобразных обрубка.

      И вот тут возникла проблема: как избавиться от улик? Решение пришло, как всегда, гениальное. Мы просто выкинули обе половины с балкона второго этажа. Дальше – дело техники, то есть гравитации. Раздался оглушительный шлепок. Скинув части кровати с балкона, мы с чувством выполненного долга пошли пить какао с бутербродами из докторской колбасы.

      Мама вернулась с работы и замерла на пороге, глядя на зияющее пространство в нашей комнате. Её взгляд был полон ужаса и немого вопроса. Мы же, стоя рядом, как два ангела, с невинными лицами ждали её реакции.

      Жизнь без кровати оказалась вполне сносной. Спать на матрасе было даже весело, особенно когда мы устраивали на нём пикники с фонариком под одеялом. Мой матрас стал нашим уютным гнездышком, пока мама, смирившись с «дизайном», не купила мне новую тахту, а Насте за компанию кресло-кровать. Её прежнюю старую мы пилить не стали, её вынесли грузчики.

      Неприятного аппетита!