Серпантин очарования. Виктория Олеговна Феоктистова

в себе силы вернуться на лёд. Шрам на губе, хоть и едва заметный, остался напоминанием о том злополучном дне.

      Мишка ей потом и переносицу тоже сломал, он в тот день случайно столкнул её с металлической горки. С тех пор у неё начались проблемы с носовым дыханием.

      Коленки, локти, вечно содранные – это вообще не считалось. Настя казалась сделанной из какого-то особенного материала, который легко ломался, но быстро срастался.

      Врачи в травмпункте уже узнавали её в лицо и шутили, что пора заводить личную карту постоянного клиента. Мама, конечно, переживала. Пыталась водить её на более спокойные кружки, например, рисование, но Настя упорно возвращалась во двор, к мальчишкам и их играм. Ей нравилось лазать по деревьям, строить шалаши и гонять на велосипеде, несмотря на все риски.

      Со временем, конечно, она стала осторожнее. Научилась уворачиваться от летящих мячей, предвидеть траекторию падения с дерева. Но вот эта жажда приключений, этот азарт, эта бесстрашная тяга к активной жизни никуда не делись. Просто теперь она знала, что после падения нужно встать, отряхнуться и идти дальше. С зашитой губой, сломанным носом или просто содранной коленкой.

      Зимой мы проводили всё время на льду, играли в царя горы, сталкивая соперников вниз с ледяного полотна, резали лед коньками и санками, а самые отбитые из нас прилипали языком ко льду. В одну такую зиму Настя сломала руку, да так, что та не могла правильно срастись, а врачам приходилось ломать заново и вновь накладывать гипс. Открытый перелом никого не щадит. Так, она провела в больнице три месяца, пропустив домашнее празднование Нового года. Всему виной каток, лёд и неудачное приземление на хрупкую кость.

      Зато сестрёнку привозили на выходные, и мы вместе ковыряли гипс, и чесали руку карандашом, просунув его внутрь. Я тогда впервые очень сильно соскучилась по ней, это было первое наше длительное расставание. И её первый зимний праздник вне дома. В детском отделении больницы тоже наряжали ёлку, включали музыку, в основном Леонтьева, и даже готовили праздничное меню, так что, особо скучать ей не пришлось.

      После выписки Настасья ещё долгое время носила гипс. В школе учителя разрешили не писать больной правой рукой, но она со своим упорством научилась писать левой. А став взрослой, она так и не разучилась писать обеими руками.

      Мой вынужденный амбидекстр!

      Ромашка-какашка

      В детстве я думала, что март и май – это одно и тоже. Турист и юрист – это одна и та же профессия. Но, к сожалению или к счастью, детство моё пролетело пулей и врезалось во взрослую жизнь. Где март и май проходят почти одинаково, где юрист может быть туристом, а турист без соответствующего образования не имеет права быть юристом.

      Недавно я стала мамой.

      Но понарошку я стала ею ещё в двенадцать лет, как раз после кончины сначала деда, а затем и бабушки. Моя младшая сестра всю жизнь в шутку называла меня мамулей, да что там говорить, моя собственная мамань порой смотрела, как