Три сокровища. Влад Волков

по покойным, спустя определённое количество дней поминая растерзанных стаей волков. Ставили вытянутые столы снаружи, накрывали тёмными скатертями, расставляли соленья, мутные бутыли с брагой, настойки и наливки, а также богатый выбор закусок, чаще всего со ржаным хлебом: корочки, сухарики, ломтики с рыбой или мясом поверх. Были и острые намазки, и сметана с зеленью.

      Пеклись поминальные куличи, но делали их столь рано, добавляя по традиции обязательно утренней росы, что запах выпечки в воздухе практически не ощущался. В любом случае, если и оставался от него ещё какой-либо шлейф, его с лихвой перебивали ароматы хмеля, солода и забродившей смородины.

      Бородатый сказитель на лавочке подёргивал струны гуслей, рассказывая малышам о страшном нашествии зверья. Его пожилая полноватая супруга угощала ребятню печеньем в форме всё тех же волков. Возможно, в этом имелся какой-то символический и ритуальный подтекст – преодолеть страхи, откусив голову и съев страшного хищника, пусть и из выпечки. А может, она просто боялась, что старик слишком уж перепугает ребятню своими историями.

      – Эй, Фред, этот паж похож на Ассоль, гляди! – молодой паренёк с лёгкой бурой щетиной на подборке похлопал по плечу своего отвлекавшегося на болтающую меж собой троицу девчонок с длинными светлыми косами приятеля.

      – Не паж, а юнга, – поправил другой, рядом стоявший пухлый веснушчатый парень с длинными вьющимися волосами, всматриваясь в фигуру позади цыганки на спине златогривого жеребца. – Смотри, какой китель красивый! – изучал он явно больше наряд дочки друида, а не вглядывался в её лицо.

      – Да какая разница… – скривился первый, недовольный такой дотошностью.

      – Юнга на корабле служит, а паж при рыцаре оруженосцем, – пояснил крепкий чернобровый парнишка позади них с короткой стрижкой и печёным яблоком, зажатым в руке, от которого тут же и откусил.

      – Похож ведь! – не унимался первый, кареглазый, в утеплённой мехом куницы бурой курточке да в вязаной шапке.

      – Да не, у Ассоль волосы потемнее, – вслед проезжавшим гостям глянул-таки тот, что до этого глазел на девиц.

      – И покороче, – согласился юноша с яблоком.

      – У неё грудь была, а это парень плоский, как доска. Придумаешь тоже… – махнул рукой мальчишка с веснушками.

      – Да какая у Ассоль грудь, откуда? Ты её уже позабыл, похоже, – посмеялся светленький юноша, вернувшийся разглядывать светловласых болтушек, громко общавшихся меж собой, держа каждая в руках по плетёной небольшой корзинке.

      – Когда в речке купалась, о-го-го там была грудь! – не согласился веснушчатый.

      – О-го-го! – вторил тот, что жевал яблоко.

      – Кретины… – закатил свои карие глаза первый из компании, единственный, кто признал в этой гостье дочку друида, однако другие ему всё не верили.

      – Я слышал, Ассоль нынче в темнице сидит, – с полным ртом проговорил чернобровый крепыш.

      – Ага, к ним там консулы приезжали и всех увели, дом пустует теперь,