Тысяча ключей Мерлина. Tom Paine

рукой лямку своего рюкзака, смотря на каменные лица моих преследователей и то и дело кидая взор на нож у одного из них.

      – Ключ! – устрашающе выкрикнул тот, что был с ножом.

      – Какой ключ? – скрывая взгляд и все больше косясь на нож, спросил я.

      – Ключ Петра Осипова. Не прикидывайся дураком! Мы прекрасно знаем, что он у тебя!

      – Ах, вы об этом ключе! Да он у меня, но, кажется, он уже выбрал меня, – с улыбкой произнес я и в тот же миг пожалел об этом, вспомнив слова Иваныча о том, что, только убив хранителя, можно освободить ключ.

      Преследователи переглянулись между собой с нескрываемой досадой. В следующей миг досада сменилась на коварную улыбку.

      Я заметил, как тот, что с ножом, ловко перекидывая из одной руки в другую, с ухмылкой пошел в мою сторону. Страх меня словно сковал, и я боялся пошевелиться и уже мысленно начал прощаться с жизнью.

      Когда тот, что был с ножом, был уже в нескольких шагах от меня, попытался сделать выпад, чтобы воткнуть мне в живот нож, я пришел в себя и отпрыгнул на шаг назад, после чего хотел было развернуться и начать бежать, как вдруг ударился ногой о камень, торчавший из брусчатки. Почувствовав резкую боль, я, потеряв равновесие, свалился на твердую каменную дорожку.

      Вмиг я уже окончательно попрощался со своей жизнью и с тем, как еще много нужно было сделать и особенно о том, что не успел помочь маме.

      Резко развернувшись, я думал, что перед смертью увижу лицо своего убийцы. Однако я смотрел вверх на небо, и через мгновение пронесся язык пламени, после чего я услышал истошный крик.

      Подняв голову, я увидел, что в нескольких метрах от меня стоял спиной ко мне Иваныч. Я сразу его узнал по пиджаку. В правой руке он держал блестящий серебряный клинок длиной не больше полуметра. Сквозь пальцы Иваныча я заметил кожаную рукоятку клинка, а на набалдашнике сверкнул какой-то символ.

      Образ клинка был покрыт словно пеленой, и только через несколько мгновений я заметил, что клинок по контуру был окутан несколько сантиметровым пламенем, отчего я пришел в ужас. Небольшие языки пламени прорывались то там, то здесь. С ужасом я заметил, что рука, обхватывающая клинок, тоже была поглощена пламенем. Однако ожог на ней не появлялся.

      Увернувшись от выпада преследователя с ножом, Иваныч ловко, словно он вовсе не был стариком, схватил нападавшего за руку и обернулся ему за спину, схватил его левой рукой за шею, прижав к себе, пытаясь удушить, а в следующий миг правой рукой он вонзил в него окутанный пламенем клинок. Кровь преследователя окропила лезвие клинка, и тот вмиг обмяк. Отпустив клинок, Иваныч пнул ногой преследователя, тот увалился на брусчатку с торчавшим в правом боку клинком, а через мгновение, после того как он рухнул, пламя резко вспыхнуло, охватив все тело преследователя, и через несколько мгновений выжгло тело, превратив в обугленный труп.

      Пламя стихло, оставшись, окружая только клинок. Тело преследователя превратилось в уголь и пепел, отчего клинок потерял устойчивость, упав на брусчатку.

      Иваныч