Ты моя, даже в аду. Таня Кель

сознания.

      Я гладил её шёлковую, нагую кожу, целовал лицо, чувствовал, как уходит жар. Всю ночь крепко сжимал в объятиях и только под утро уснул.

      Проснулся от едва заметного шевеления. Не стал открывать глаза. Я и так понимал, что Эсми пыталась осторожно выбраться из моих рук. Она елозила и невольно тёрлась об утренний стояк горячей промежностью.

      – Куда-то собралась? – не выдержал я.

      Девушка замерла. Сквозь опущенные ресницы я видел, как она нервно кусает губы. Такое пробуждение её явно тревожило.

      – Отпусти меня, Тристан.

      – Уже хорошо себя чувствуешь?

      – Вполне сносно. Дай мне встать!

      Но я лишь сгрёб её сильнее в охапку, прижал голову к груди. Русые волосы рассыпались по коже и приятно щекотали.

      Между нами не было ткани, и я чувствовал, как яростно бьётся маленькое сердечко.

      – Хочешь меня совсем унизить? Зачем ты это делаешь? Ты мучаешь меня, дворецкий избивает. Что ещё ты придумаешь?

      – Он уже наказан. Больше никто не посмеет тебя обидеть.

      – Даже ты?

      Она лежала на мне и, кажется, боялась пошевелиться. На мгновение перестала дышать.

      – Нет, Эсми, – протянул я в её макушку. – Тебе стоит бояться меня. Но только меня. Я не буду оставлять на тебе шрамы. Мне нравится твоя кожа.

      – А если я соглашусь, – вдруг подняла она голову и посмотрела мне в глаза. Её носик покраснел, и я видел, как начали подрагивать губы: – Если отдамся тебе, ты оставишь меня в покое?

      Глупая, глупая девочка!

      Я улыбнулся и медленно заправил локон за её ухо.

      – Конечно, нет, куколка. Вдруг мне так понравится, что я захочу играть с тобой вечно.

      Она резко отстранилась. И я снова увидел эти прекрасные розовые соски.

      Проследив за направлением моих глаз, девушка вскрикнула и тут же закрылась одеялом, собрала его на себе. Правда, она не учла, что я тоже лежал голый и теперь открывался прекрасный вид на моё утреннее «приподнятое настроение».

      – Тристан! Боги!

      Эсми настолько сильно начала крутить головой, чтобы спрятаться, сама ползла от меня. Разумеется, свалилась с кровати. После чего послышался протяжный стон. Видимо, раны всё ещё болели.

      Я быстро встал и подошёл к ней.

      – Что ты делаешь? Не подходи!

      Девушка сильно зажмурилась, вертела головой и вытянула руку вперёд. Другой – прижимала к себе ткань.

      Я поднял её и перенёс на кровать. Положил на живот и сдёрнул одеяло. Она взвизгнула и попыталась вернуть его обратно, но я уже оседлал Эсми.

      – Не шевелись, – прошептал я.

      Вдох. Выдох.

      Сейчас я сидел обнажённый на попе девушки, от которой сходил с ума. Мне не стоило так делать, потому что я не каменный. Тело изнывало по ней.

      Я почти лёг на трепыхающуюся Эсми, вжал её запястья в постель.

      – Мне всего лишь надо проверить твои раны, – шепнул я ей на ухо. – Но если ты продолжишь так буйствовать, то мне придётся нарушить своё слово и взять тебя прямо сейчас. Поэтому будь хорошей девочкой. Не шевелись.

      Она глубоко, прерывисто дышала, я буквально кожей ощущал