Перекресток Миров. Зверь. Олег Кузьмин

как и столица западного материка, сам он находился за стенами города, образуя небольшой город-спутник. Столица была огромной гаванью, которая была надежно защищена с моря. Множество небольших улочек переплетались между кварталами ремесленников, торговцев, алхимиков и простых жителей, сводясь к одной огромной торговой площади, откуда шла широкая улица на холм, где располагался королевский замок. В замке обитал правитель западного материка король Хенсельт (Дайте Боги ему здравия!) и уже от площади улицы убегали в сторону неприступных бастионов города. Рядом с гаванью, гранича с городом, находился монастырь, благодаря которому и появилось название города.

      Сам же монастырь состоял из четырех башен разного размера и являл собой одновременно и монастырь, и инквизицию, и школу, и тайный орден. Территория монастыря была огромна, но основных строений было всего четыре. В самой маленькой, но самой широкой башне, больше походившей по размерам не на высокое строение, а на огромный широкий барабан, являл собой огромное общежитие, в котором проживали так называемые монахи первого круга – новички или же рекруты, которые только вступили в ряды инквизиции и ждали дальнейшего своего обучения, а по совместительству занимались всей грязной работой в зданиях.

      В одной из таких комнат утром сидело несколько новобранцев. Солнце только встало, но будущие монахи уже не спали, а убирали разбросанную солому, которая служила единственной постелью в комнате. Никакой мебели не было совсем, только солома, словно это была не келья, камера. Окон в комнате не было – это была одна из срединных комнат в здании, а роль освещения выполняли старые вонючие жировые свечи. Говорят, что их покупают в портовом районе города, но откуда у монастыря деньги никто не знал и каждый раз все спорили, каждый раз не приходя к единому мнению.

      – Давай поторапливайся! – высокий, худой послушник, с острыми скулами и глубокими впавшими глазами, подгонял двух оставшихся своих соседей.

      – Ареф, мы успеем до прихода монаха, тут убирать-то делать нечего.

      Ареф только нахмурил брови. Он был самый старший в этой комнате – несколько лун назад ему ударило пятнадцать лет. Одетый в старую серую грубую робу, высохший от бесконечных работ, юноша был одним из старых новобранцев. Поэтому он попытался надавить на свой авторитет и направил палец на пререкающегося с ним соседа и напрягся. Ноготь начал слабо искрить. – Собирайся Бьерн! Я не хочу тухнуть тут, а хочу развития. Если в ближайшее время меня не заберут во второй круг, то клянусь Девогобом, сожгу тут все!

      – Не сожжешь, – с сарказмом ответил третий обитатель. Неопределенного возраста, с обритой головой, и яркими синими глазами. Лицо было круглым, но все тело было очень худым, словно его обладатель очень быстро похудел, сам того не желая. – Тут таких сжигателей как ты – треть монастыря. Тем более Бьерн прав, сегодня ничего не поменяется, снова разбредемся кто куда – кто на конюшню, кто в столовую, а кто за некромантами прибираться…

      – Ты не прав