Anamnesis vitae. История жизни. Александр Мишкин

тихо и задушевно уточнил я, борясь с острым приступом тошноты и ненормативной лексики.

      Водитель, наконец, развернулся в сторону лобового стекла и присвистнул: прямо по курсу был овраг, мало уступающий по размерам Большому Каньону.

      – Ох, ё! – констатировал Кешка, вцепился в руль и заложил очередной вираж.

      Я уже привычно вылетел в дверь. Машина неслась над обрывом и теперь подо мной оказалась пропасть метров в десять глубиной.

      – Док, держись, я сейчас! – проорал шофёр и потянулся было ко мне…

      – Держи руль, твою мать! – взвыл я на всю степь, почувствовав, как вильнула машина, – Держи руль и тормози!

      Кешка удивлённо взглянул на меня, но послушно убрал ногу с газа, неохотно переместив её на педаль тормоза. Уазик крякнул, клюнул носом и остановился.

      Я сполз на землю, нагнулся над оврагом и… впрочем, грубую натуралистическую сцену лучше пропустить.

      – Да, Палыч, зря ты в больничную столовку заходил… – участливо сообщил мне Кешка, пристроившись на корточках рядом.

      Занятый процессом, я только кивнул и промычал что-то невнятное. Это уж точно, зря. С Кешкой надо ездить натощак и, желательно, под глубоким наркозом. Или в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения – чтобы сохранить остатки психического здоровья.

      – Далеко ещё? – поинтересовался я, полностью очистившись от всего съеденного за неделю.

      – Да ерунда, вёрст пять-шесть, не больше. Сейчас через лесок проедем, мимо озера потом и готово – считай, приехали! – с энтузиазмом, показавшимся мне подозрительным, воскликнул водитель.

      – Что-то ты про брод говорил? – вспомнил я.

      – А что брод? Там из озера речушка вытекает, крохотная такая. Моста нет, так я брод знаю. Проскочим, даже ног не намочим! – бодро заявил Кешка.

      Я тяжело вздохнул. Видимо, в таинственные Кобельки мне предстоит приехать не только очищенным изнутри, но и выстиранным-вымытым снаружи. Ин ладно, слава Богу, плавать я умею, а в такую жару намокнуть даже приятно…

      – Поехали! – я поднялся и полез в опротивевшую кабину.

      Зациклившись на ключевом слове «брод», я совершенно пропустил мимо ушей упоминание о поездке через лес. А зря.

      УАЗик, виляя, нёсся между деревьями, подпрыгивая на многочисленных корнях. Кешка, оскалившись в неподвижной улыбке, пялился в лобовое стекло, лихо уворачивая машину от несущихся навстречу сосен, берёз и прочей поросли (ездить деревья совершенно не умели!)

      А я вжался в кресло, вспоминая всё хорошее, что было в моей короткой жизни. И заодно гадал, какое из набегающих деревьев стукнет меня в лоб. Один раз, но сильно.

      Просить водителя снизить скорость было бесполезно, это я уже понял: Кешка умел вести машину, только вдавив педаль газа до упора. Что такое тормоз, он представлял весьма смутно. Смирившись с судьбой, я закрыл глаза: одним доктором больше, одним меньше – какая, в сущности, разница!

      – А вот и озеро! – радостно проорал Кешка мне в ухо.

      Я