У горизонта событий. Том II. Наталья Макаревская

в Джионне тоже. Внешность. Вероятно, внешность.

      – А нос, Хем? Ты видел его нос? – внезапно спросила Илинора, снова не в тему. – Орлиный клюв, а не нос! А кто… его родители?

      – Без понятия. – Хеймир посмотрел на Илинору слегка озадаченно. – Вроде бы, он сирота и воспитывался в приюте.

      – Не нравится мне это, – хмуря брови, повторила Илинора слова Хеймира. – В первую очередь, нос не нравится.

      – Или! – Хеймир опять полез к ней целоваться, и, на взгляд Сэнни, весьма навязчиво. – Скажи мне!

      – Что?

      – Что любишь меня!

      Илинора закатила глаза.

      – Нашел время, Хем! К тому же от частого употребления слова затираются.

      – Ты давно уже не говорила.

      – Разве? – удивилась Илинора. – Я, вроде бы, говорила. Сегодня. Правда, не тебе, а Джионне. Но какая разница – я все равно использовала эти слова.

      – Большая! Я не слышал!

      – Ты слишком падок на нежности.

      – Да.

      – А предвкушение?

      – Я уже давно предвкушаю. И в ближайший месяц мне только предвкушать и останется! – Хеймир недовольно надул щеки.

      Очевидно, он очень, очень не хотел никуда ехать.

      – Ладно!

      Она схватила его за затылок, прижалась губами к уху и что-то шепнула – так, чтобы остальные не слышали.

      – Мы могли бы добраться до границы сами, – предложила Ллайна.

      – Нет! – Илинора высвободилась из объятий Хеймира и покачала головой. – Вам не стоит ехать без сопровождения, ни в коем случае. Хем как-нибудь переживет разлуку со мной, ничего не поделаешь. И он идеальный провожатый – он знает все тропинки в горах лучше любого контрабандиста.

      – Да-да! – Хеймир вздохнул. – Я должен. Я всё сделаю.

      ГЛАВА 6 Разговор за поздним ужином в «Жемчужной устрице»

      Лоретто

      Арунидис

      Выйдя из бокового входа особняка Хеймира Хольгерстона, Арунидис оглянулся – обратил внимание на горевшие над дверью стеклянные фонари, на расположение окон, на не убранные щиты в проулке. И, конечно, проверил людей, которых оставил следить за домом. Все были на месте, пусть и кутались в плащи, укрываясь от дождя, до сих пор лившего с давно угасшего свинцово-черного неба.

      Арунидис невольно выдохнул – с облегчением, как вынужден был себе признаться. Он сомневался, следует ли ему расценить свое поведение как трусливое или все же как просто благоразумное, но был рад, что убрался из этого не слишком гостеприимного дома живым. Впрочем, выдыхать облегченно было рано. Рано. Если его не пристрелили в доме, вовсе не значит, что не убьют на улице.

      Кенлар стоял рядом – в плаще и в шляпе с полями, по случаю непогоды. И с пистолетами. Вряд ли стоит рассчитывать, что порох от дождя отсыреет и пистолеты дадут осечку. Арунидис не представлял, что может остановить Кенлара, если тот твердо решит пустить ему пулю – в голову или в живот. Во всяком случае, не угроза. Угроза лишь сделает сей пренеприятный момент событием намного более вероятным. Это Кенлар, скорее, сам раздумывал – угрожать или нет.