У горизонта событий. Том II. Наталья Макаревская

эмоций, не давать им помрачать рассудок. В чем Хеймир был прав, так это в том, что без эмоций люди не были бы людьми. И даже в отрицательных эмоциях – умеренных, конечно – имелся смысл. Главное – придерживаться конструктивности в суждениях и поведении. Сэнни вообще нравилось это противопоставление: «конструктивно – деструктивно».

      – Разве такими должны быть люди, которым дано больше, чем остальным? – Не без изрядной доли пафоса вопрошал Хеймир, имея в виду магов. – Элита, задача которой – вести за собой человечество?

      – А твое общество, где маги ведут людей к великой цели – уж не гухулы ли? – осведомилась Сю-Джин. – Именно о таком союзе обычных людей и магов ты мечтаешь?

      – Не передергивай! – Хеймир вскинул подбородок. – Эти ваши Воспринимающие, скорее, примазались к гухулам, чем ведут их куда-либо. Да и вообще, вопрос, насколько гухулы, творящие зверства, достойны называться людьми.

      Распространяться на эту тему далее Хеймир не стал, мотивируя тем, что иначе никогда не закончит свою «пустую трепотню». Так и сказал – пустую трепотню. Он считал себя самокритичным.

      – Ты упрощаешь и утрируешь, – опять недовольно высказалась Сю-Джин. – Ты сам редукционист.

      «Утрировать» Сю-Джин произнесла по-ронийски. «Редукционист», по идее, тоже было ронийским словом, но Сэнни его в книгах не встречала и слышала только от Хеймира. Возможно, тот сам его придумал.

      Воспользовавшись паузой в пространной речи Хеймира, Сэнни предложила:

      – Давай ты перестанешь заниматься этой твоей «пустой трепотней» и будешь отвечать на вопросы. Я хочу, чтобы ты кое-что прояснил…

      – Попридержи лошадей, Сэнни! – воззвал Хеймир – Может быть, для разнообразия ты все-таки спросишь что-то у своей бабушки? Не у меня? Ну, хотя бы – как звали отца твоей матери? Это-то она, наверное, знает?

      – Прости! – Сэнни смутилась, запоздало сообразив, насколько непочтительно и невежливо прозвучали ее слова. – Я не должна так с тобой говорить.

      Она была ему слишком обязана. Она не имела права на него наседать и чего-то от него требовать вообще.

      – Полно, Сэнни! Ты мне ничего не должна! Не должна сдувать с меня пылинки и бояться задеть. Я лишь смею надеяться, что ты не собираешься со мной вдрызг разругаться или допытать до потери пульса.

      – Нет.

      Ссориться с ним Сэнни точно не хотела. Ну а Хеймир – умелец играть в слова, вывернул с этим своим «должна – не должна».

      – Дау-Гоэль Хон, – сказала Сю-Джин, отвечая на вопрос Хеймира.

      – Знаменитый поэт? – Сэнни не сдержала удивления. – Я читала много его стихов. А он…

      – Император вызвал его в столицу и казнил. По всей видимости, за то, что Дау-Гоэль состоял в секте, поклонявшейся Владычице демонов.

      Хеймир упоминал об этой секте. Четыре года назад, после нападения наемных убийц. Говорил, что даже некоторые придворные к ней принадлежат. И, выходит, поэт Дау-Гоэль, ее предполагаемый дед.

      – Чего