Дни, когда мы так сильно друг друга любили. Эми Нефф

времени-то у нас совсем немного.

      – Это наша жизнь, наше решение, – спокойно говорит Эвелин, даже слишком спокойно. – Ты действительно хочешь это обсуждать при детях?

      – Это касается не только вас, а всех нас тоже! Включая их! – Томас указывает вилкой на внуков, опустивших глаза в тарелки.

      Эвелин соглашается:

      – Что ж, это правда. Вайолет, Коннор, что скажете?

      Вайолет кивает.

      – Они уже взрослые, и Патрик все понимает, хотим мы того или нет. Хорошо, если они услышат напрямую от вас.

      – А как вы собираетесь это сделать? – вклинивается Томас, его голос напоминает скрежет наждачной бумаги.

      – Уж с такими-то вопросами зачем лезть?

      Впервые за вечер я слышу Коннора с его бостонским говором. Хмуря рыжеватые брови, он смотрит на Томаса. Тот наклоняется вперед.

      – Ну они ведь так хорошо все продумали, поэтому я хочу знать. Как?!

      – Томас, не сходи с ума!

      Вайолет бледнеет. Внуки молчат. Не слышно даже стука вилок о тарелки. Патрик рос со старшими сестрами и братом и привык слышать разговоры, для которых был слишком мал, но, боюсь, сегодняшний – это перебор для любого двенадцатилетнего ребенка, даже для Патрика. Поворачиваюсь к нему. Щеки у парнишки порозовели, глаза опущены. Меня тревожит, какие воспоминания у него останутся о сегодняшнем вечере. Как этот разговор повлияет на его собственные взгляды на жизнь и смерть, как наше решение отразится на нем, изменит его, его старших братьев и сестер, а также Рейн.

      – Резонный вопрос, – говорит Джейн.

      – Это же не произойдет волшебным образом. Вы должны что-то сделать. И кто-то после этого должен вас найти. Есть желающие? – Томас сверлит сестер взглядом. – Я так и думал! – Он поворачивается к нам. – Давайте больше информации, если уж решили нас в это посвятить.

      – Таблетки, Томас, тебя устроят? Мы воспользуемся таблетками. Нас заберет скорая. Больно не будет. – Эвелин говорит сдержанно, спокойно. – Для вас все это звучит странно…

      – Да ладно?!

      Томас отхлебывает вина.

      – …Но однажды вам все равно придется жить без нас, а так, по крайней мере, мы сможем подготовиться и извлечь из оставшегося времени максимум.

      – Но зачем назначать дату? Если вы действительно не хотите жить друг без друга – а это отдельная тема, к которой мы еще вернемся, – почему бы не подождать, пока один из вас уйдет, а потом того… самоликвидироваться?

      – Господи, здесь же дети! – с упреком восклицает Энн.

      – Так мы именно об этом сейчас и говорим! Что, мне теперь не произносить этого слова?

      – Однажды горе чуть не убило меня, – твердым голосом заявляет Эвелин. – Я не согласна с решением отца, но понимаю его. Я тоже не представляю себе жизни без него.

      – У нас было так много потерь… Я точно знаю, во что ввязываюсь. Я бы не смог без тебя, – говорю я, беря ее за руку. Вторая стадия.

      – Такова жизнь. Люди теряют близких и находят силы жить дальше, – настаивает Джейн.

      – Может,