Калифорнийская тайна Никсона и Громыко. сокровенная литература. Василий Ананьевич Борисенко

в покое,

      Наступило небольшое молчание в храме, а Сун Дин, как бы в забытье;

      Заговорил потом тихо – при тихо, не исключено даже, для себя стихами.

      В словах мудрёных, почувствовалось, на мой взгляд, какое-то нытьё;

      Вот-те строфы, но их просто трудно передать поэтическими словами.

      «Вредны бесчисленные сне-дающие, пагубные страсти

      От их влияния нам суждены всегда – одни напасти.

      Однако же природа таковых от них почти едина;

      И, кажется, печаль в судьбе опять непреодолима.

      Но это всё, увы, от тысяч дум, волнений и забот,

      С которых нас затянет в свой гибельный круговорот,

      И им уж здесь не будет никогда, ни края, ни конца:

      Раскрытые, растерзанные, смутьян-ые, гиблые сердца.

      Но всё- таки настанет день, когда всему предел

      Положен будет нашим тяжким сильно испытаниям:

      Лавине всяких пустотелых, столь неотложных дел,

      Всем суетным мечтам, а также суетным дерзаниям.

      Прибудет всё же день, когда к земным страстям

      Дух человеческий, неугомонный разом охладеет,

      Тогда душа, ослепшая на веки – вечные прозреет;

      И, образ, взяв нетленный, вознесётся к небесам!».

      И так, гости дорогие, – к пришедшим обратился вновь волшебник, —

      Моих стихов вам не понять, хотя вас ровно здесь восемь человек.

      Но вы летели столько времени ко мне, как на какой-то праздник:

      Хотите истину узнать про этот, ну и, конечно ж, про грядущий век.

      Что ж! Для вас готов любое сделать чудо, лишь от души пришло оно.

      Но, как я и говорил, по одному желанию, это есть условие моё одно.

      Пусть даже бредовая или мудрая идея, её исполню враз к примеру;

      Притом, что в голову при этом, к сожаленью, вам не ёкнула сдуру.

      И вот теперь, когда моё желание вам тоже, как говорится известно,

      Скажите прямо, без кривляк: на моё условие сие вы согласны честно?

      Тут наши путешественники дружелюбно дружно, конечно, пошептались,

      И сразу одобрительно после закивали головами, то есть согласились.

      Тогда Сун Дин похлопал вмиг в ладоши, как истинный владелец дома,

      Перед приверженцами – послушниками своими, и тут же распорядился:

      «Сию минуту: накрыть в этом зале стол, для самого высшего приёма!»

      Но сразу после слов своих, почему – то, от чего – то тут же испарился.

      Но ненадолго, примерно, через одну минуту он снова появился здесь.

      Прямо пред ошарашенными чудо искателями, просто как-то извиваясь;

      Но за такой поступок свой он поклонился им, и этим извинился всем.

      И сразу же потом Сун Дин забормотал губами заклинание своё затем.

      И чудо! Из ничего появился на полу прямоугольный деревянный стол.

      И он расположился там, где находился у чародея его золотой престол.

      И как ни странно,