Вместе мы удержим небо. Эллен Фьестад

веселый. Это очень утомляет.

      Какое-то время они молчат. Лука поворачивается к Гарду.

      – А сколько тебе лет? – спрашивает она.

      – Девятнадцать. А тебе?

      – Семнадцать.

      – Тогда нам остается лет по десять, так?

      Гард смотрит на нее с печальной улыбкой.

      Лука кивает.

      – Да это целая вечность. Что нам делать еще целых десять лет?

      Он смотрит вниз, в пол. Шепчет:

      – Я уже так устал.

8

      Лука не в состоянии усидеть в общежитии. Вдохновения нет как нет, а в школу ей не надо. Воскресный вечер, школа закрыта, да к тому же с загипсованной рукой она не сможет вылезти в окно. Она шагает по улице; проходя мимо фабрики, замедляет шаг. Слабо ей зайти туда?

      Открывший дверь Гард удивленно смотрит на нее. Волосы у него торчат дыбом вокруг головы. Черт. Не стоило ей заходить сюда.

      – Сорри. Я просто… не важно.

      Она разворачивается. Бросается вниз по лестнице.

      – Лука! Иди сюда. Просто я вчера очень поздно лег. Как раз собирался вставать.

      Она поворачивает назад, не хочет упустить своего шанса.

      – Хочешь, я сварю тебе кофе?

      – Ты для этого пришла? – спрашивает он.

      – Именно.

      Он пропускает ее в комнату. Она мельком бросает взгляд на кровать. Там только одна подушка и одно одеяло. Никаких резиночек для волос. Она страшно рада. Ну просто ужасно рада.

      – Я вообще-то испекла пирог, но когда я сюда шла, на меня напала огромная собачища и сожрала его. Вместе с формой и с пакетом.

      – Ах, так, повезло мне, что у меня самого есть кое-что вкусное.

      Гард сует голову в холодильник и извлекает оттуда блюдо с остатками торта. Относит его назад в кровать и сам накрывается одеялом.

      – Ну, вари свой кофе и тащи его сюда. Еще слишком рано приниматься за дела.

      – Ага. Времени-то всего десять вечера.

      Он смотрит на нее, пока она снимает куртку.

      – И что ты хочешь этим сказать?

      Гард кивком показывает на футболку Луки. На ней изображена девушка с приставленным к виску пистолетом. Голова девушки разлетелась на куски, а из того места, где должен быть мозг, вылетает сонмище бабочек. Масса розовых бабочек, возносящихся к небу.

      – Ты это себе так представляешь? – снова спрашивает Гард.

      – Чего?

      – Я про твою футболку. Такие футболки не носят просто так, ты же хочешь этим что-то сказать.

      – А, ты про это. Да нет, ничего я не хотела сказать.

      Лука включает кофеварку. Подходит к кровати и залезает под одеяло, ногами к ногам Гарда.

      – Но что-то ты все же хотела этим сказать? – спрашивает он.

      Он ест торт прямо руками. Затем протягивает блюдо ей.

      – Ну конечно.

      – А что именно?

      – А ты как думаешь?

      – Ну… я начинаю сомневаться в том, что тебе действительно хочется быть здесь, в этой жизни. Вот что.

      Лука ничего не говорит.

      – Так? – Гард ждет ответа.

      – Часто оно только мешает. Ограничивает. Тело, имею я в виду.

      Гард хмурит брови:

      – То