Такие странные сны в стиле фьюжн. и другие «непристойные» рассказы. Сергей Корнев

ладно, – вдруг смягчилась мама. – Дело твоё… Хочешь – как хочешь, – она кликнула девушку-консультанта: – Упакуйте и это тоже, пожалуйста!.. Сколько? Хорошо-хорошо… – и вполголоса непонятно кому: – Отец не обеднеет…

      «Необедневший» папа ждал в машине возле магазина, и когда Сонечка с мамой после часового отсутствия всё-таки показались в окружении десятка пакетов, он резко погрустнел и, кажется, похудел ещё больше. Впрочем, мама ничего не заметила. А Сонечка не стала её и себя расстраивать этим. Ведь шопинг есть шопинг. Мужчинам этого не понять.

      Мужчины понимают другое – насколько хорошо женщина выглядит. Сегодня Эдик, то есть тот самый «новый молодой человек», обещал незабываемый вечер в каком-то клубе, и Сонечка должна была выглядеть сногсшибательно. Босоножки на удлинённом каблучке были гарантировано сногсшибательными. А что? Модно. Дерзко. Сексуально.

      Эдик тоже оценил, когда вечером заехал за Сонечкой. «Вау! – сказал он. – Ты выглядишь… мм, как это… сногсшибательно!». И его глаза стали такими приторненькими, мутненькими и глупенькими.

      Сонечка же просто хладнокровно прошла мимо, тщательно контролируя ровность движения тазобедренных мослов, а внутренне с наслаждением замирая от восхищения этих приторненьких, мутненьких, глупеньких глазок и от самой себя – такой… ну, такой… сногсшибательной.

      Цок! цок! – по залитому вечерним солнцем асфальту. Цок! цок! – ловя цепкие взоры мужчин и завистливые взгляды женщин. Цок! цок! – сливаясь с ритмом города – аж мурашки пошли по коже! – цок! цок! Воплощение женской власти в этом цокании, шпильками, будто копьями, попирающем главу мудрого змия – мужского инстинкта охотника. Где твоя – о муже! – сила? Где твоя – о, мужеская сила – победа? Всё «перецокали» женские ножки, обутые в звонкие каблучки.

      Эдик, «охотник», преисполненный гордости из-за крупной добычи в лице Сонечки, на полголовы возвышающейся над ним, всю дорогу до такси, припарковавшегося на выезде из двора, раскрылившись, склонял свою выю перед таковым великолепием, став совсем каким-то маленьким и ничтожным.

      Может быть, поэтому местная пивная шушера, трое бывших Сонечкиных одноклассников, набрались чрезмерной наглости и «домотались».

      – Сонька, а ты куда такая нарядная намылилась? – пропищал первый.

      – Куда надо, – огрызнулась она.

      – А куда надо? – загоготал второй.

      – Слышь, отстань! – огрызнулся «маленький и ничтожный» Эдик.

      – Э, полегче, терпила! – пробасил третий.

      – От терпилы слышу, – Эдик раскрылился ещё больше.

      – Ты кого терпилой назвал? – пропищал первый.

      – Слушайте, отстаньте, а? – разгневалась Сонечка.

      – А мы ещё ни к кому не приставали, – загоготал второй.

      – А ты даже и не думай! – разгневался Эдик.

      – А то чё? – пропищал первый.

      – Чё ты сделаешь? – загоготал второй.

      – Ладно, пусть идёт, – пробасил третий. – Он с тёлкой… Западло… Ты это… Сонька, не обижайся!..

      – Я