Такие странные сны в стиле фьюжн. и другие «непристойные» рассказы. Сергей Корнев

гудение, частью бурные овации. – Вы же понимаете, сударыня, что я не могу вас отпустить. И папа вам помочь не сможет…

      – Но я требую адвоката! – с горечью выдохнула Сонечка.

      – Адвоката? – Иосиф Вениаминович остановился, но пальца не отнял. – Разве у вас есть адвокат? Нет? Ну, хотите, народный суд вам предоставит адвоката? Вон того забавного, с причиндалом, хотите? Или здоровяка? Да хоть всех троих забирайте!..

      – Не хочу! У меня есть адвокат!..

      – Есть?

      Сонечка почувствовала, как палец ушёл из неё, и она стыдливо загородила себя краешками своих почерневших крыльев.

      – Да, есть.

      – И кто же он?

      – Некто.

      – Некто?

      – Да некто. Кто-то очень мне знакомый и чрезвычайно нужный. Он ждёт меня на краю луга. Я намереваюсь лететь к нему, и ваш цветок мне не нужен.

      На этом Сонечка проснулась. Она села на кровати и сама себе сказала вслух:

      – Да что это за говно!

      Губы её сердито сузились. Глаза источали гнев. Лоб нахмурился, и всё лицо наполнилось непримиримой ожесточённостью. Она твёрдо решила, что больше не будет обращать внимание ни на странность, ни на мерзкость, ни на непонятность этих своих странных, мерзких и непонятных снов. А что? Достало уже!.. И не важно – к чему? зачем? за что?

      Сон 5. Летнее платье

      Всю зачётную неделю Сонечка ходила в той аспидно-синей юбочке. Надевала под неё, что хотела. И всё такое – с выпендрёжем, как можно более вызывающее. Назло. А что? Клин клином. И сны прекратились. Не то что тех странных, мерзких и непонятных не было, но вообще никаких.

      Сонечка приходила домой поздними вечерами после успешно сданного или катастрофического несданного зачёта да после Эдика уставшая и, не помня себя, валилась спать. Утром еле-еле раздирала глаза, принимала ободряющий душ, напяливала вызывающие шмотки и снова ехала в университет.

      И вот наступила пора экзаменов. Зазоры между каждым из них были большими – почти целую неделю, и Сонечка теперь могла вздохнуть с облегчением. Высыпаться стала. Человеком себя почувствовала. Только по утрам беспокоила слабая головная боль, как от недосыпания или пересыпания. Это продолжалось и перед первым экзаменом, и перед вторым. Снов по-прежнему не было. Или были, но Сонечка ничего по пробуждении не помнила. Хотя какие-то невыразительные обрывки иногда всплывали в голове, той самой слабой болью вырывались куда-то наверх, в сознание, но она так пугалась что-либо помнить, что обрывки сразу же загонялись обратно в подсознательную глубину.

      На консультацию перед третьим и последним экзаменом Сонечка пришла в бледно-розовом летнем платье – таком весьма откровенном: лёгком до прозрачности и соответственно прозрачном до легкомысленности. Она и раньше его надевала, но только на свидания с Эдиком. Эдику очень оно приглянулось. Да и ни ему одному – на улице мужчины постоянно задерживали взгляд.

      Пикантности,