Сказания древа КОРЪ. Сергей Сокуров

пряди волос. Ветераны, обращаясь к нему запанибратски, как к своему, называют его то Сержем, то корсиканцем за внешнее сходство с островитянами, за ту страстность, с которой русский, вчерашний враг, включился в святое дело изгнания Бурбонов, этого позора Франции. Его смуглые руки с тонкими сильными пальцами, когда нет другого дела, заняты набросками окружающих его лиц, предметов антуража. Альбом для рисования и карандаш у него всегда в кармане. Однажды, делая наброски лиц по памяти, он увидел, что грифель как бы непроизвольно вывел профиль Андрея. И при этом ему показалось, что он слышит голос брата за дверью, на улице. Хотел выглянуть. Да кто-то помешал.

      По окончании позднего ужина на одной из малолюдных улочек предместья с десяток участников пирушки сядут под покровом ночи в скромные экипажи и двинутся просёлками, избегая оживлённых шоссе, на юг, к Лазурному берегу, откуда рукой подать до заветного острова Эльба. Среди них будет один иностранец.

      …Спустя несколько дней в ворота постоялого двора на портовой окраине города Кан въехали два шарабана, влекомые усталыми мулами. В кузовах с высокими бортами сидели мужчины разного возраста, похожие на военных, безвкусно, второпях переодетых в штатское. Один лишь из путников, узколицый, телом не богатый, жилистый молодой человек, красовался подобранным по оттенку и покрою платьем серого цвета и шляпой с высокой тульей. К приехавшим вышел хозяин, похоже, заранее осведомлённый о прибытии гостей из Парижа.

      – Комнаты над вами заняты нашими, не сомневайтесь, месье Шарль, – сказал он вполголоса, обращаясь к сидевшему за возницу. В пристройке – двое иностранцев. Ждут провожатого через Альпы. В Триест направляются. Разговор выдаёт в них славян, скорее всего русских. А лицами – цыгане.

      – Русские?! – всполошился молодой человек в сером. – Ещё опознают.

      Путники уже выбрались из шарабана. Кто-то усомнился:

      – Что, у вас в России все друг с другом знакомы, Серж? Вас же дома – что снега.

      – Не будем дразнить Фортуну, – заметил другой, – пусть наш гусар из комнаты без нужды не выходит, пока не прибудет судно.

      Седой капитан сделал предостерегающий жест:

      – Друзья, не забывайтесь! Здесь нет Сержа, нет других настоящих имён. Только клички. Здесь наш друг – Корсиканец! Так обращайтесь к нему и так зовите за глаза.

      Сергей благодарно улыбнулся ветерану Старой Гвардии. Ему нравилось новое своё имя; оно сближало его с величайшим из землян, и в нём звучало мистически «COR!»

      А в это время в пристройке двое нелюдимых жильцов постоялого двора вели беседу за запертой дверью. Заглянуть в комнату снаружи мешали жалюзи. Старший, в синем мундире французского офицера, без эполет, говорил младшему, одетому как простолюдин:

      – Разговорился на рынке с одним инвалидом. Оказался, сослуживец брата. Он видел Петра в последний раз где-то под Парижем. То ли Корби, то ли Корнэ название местности, не