История зимы, что окрасила снег алым. Мари Лав

глазах Луны эта улыбка выглядела приговором – он точно идет сообщать заклинателям, что его жена скончалась при родах. Просто не хочет ее пугать.

      – Муж мой, дорогой, пожалуйста, давай все исправим, пока не поздно! Я не виновата! – почти перейдя на истерический крик и схватив мужа за край рукава, начала молить Луна. Были бы силы, она бы зарыдала, но…

      Рука Мудзана взмыла вверх. Луна приготовилась к тому, что ее ударят, и сжалась, но ощутила лишь теплое поглаживание по щеке.

      – Тише, ты устала, тебе нужно поспать. Спасибо, Луна. – Голос мужа звучал ласково и тихо. – Он мой сын, они оба мои сыновья, я никому не дам их обидеть. Даже тебе. Надеюсь, ты меня понимаешь? Знаешь, что бывает с теми, кто обижает моих детей? – Улыбка уже не выглядела милой, скорее безумной – вынужденная мера: пусть лучше она боится, чем наделает глупостей.

      Уложив жену на подушку, Мудзан тихо вышел из комнаты.

      Его плечи слегка подрагивали, щеки обдавало жаром. Он снова стал отцом, и его дети явно хотят разрушить его жизнь, но сейчас он счастлив. Он будет защищать их, любить, научит всему, что знает сам, и никогда не даст в обиду. Но если кто-то из сыновей все же решит пойти против воли отца – это будет его выбор. Пусть даже разнесут этот мир, последовав за трусливыми богами, сейчас его сыновья мирно спят и никому не приносят зла, а значит, заслуживают любви.

      Так два кусочка одной души начали счастливо сосуществовать в мире. В мире, где люди боготворили старшего из близнецов и испуганно прятали глаза, встречая младшее бедствие.

      Настоящее время

      Иошихиро приложил ладонь ко лбу, помассировал виски.

      – Я ничем не искуплю эту вину. Все, что мне остается, – это защищать тебя до конца своих дней. – Он прикрыл веки, и надоедливая прядь волос вновь упала на глаза.

      – А кто защитит тебя? – с болью в голосе спросил Акио.

      – А я справлюсь сам. – Иошихиро рассмеялся, прикусив нижнюю губу.

      – Ты правда считаешь, что лучше молча топить боль в вине?

      – Я правда считаю, что тебе не стоит лезть в мою жизнь. – Сейчас Иошихиро больше всего хотел залатать дыру в броне, которую носил долгие годы. Он не должен был говорить кому-либо о своих чувствах, не должен был показывать слабость и жаловаться. Теперь он чувствовал себя уязвимым и ничтожным.

      Таро все это время не знал, куда себя деть, и неловко оглядывался по сторонам, стараясь не привлекать лишнего внимания.

      – Мне жаль, – сказал Акио.

      Иошихиро сделал шаг к брату и прижал к себе, закрыл глаза и облегченно выдохнул.

      – Выглядишь как дитя Аура, тебе бы умыться.

      Акио украшали заплаканные красные глаза, растрепанные волосы и нездоровый цвет лица. Неудивительно! После таких испытаний в тумане.

      – Ладно я, а с тобой-то что? – Акио внимательно осмотрел брата. – Так торопился ко мне, что принарядиться успел?

      Иошихиро был в парадном одеянии, которое отличалось от повседневных