Девять жизней Гнидо Комига. Максим Волжский

сняв только шапочку. Прохожие оборачивались, рассматривая его яркую причёску. Гнидо напоминал студента-практиканта, который выскочил из лаборатории за сигаретами или мороженым.

      Ближе к метро Алексеевская он свернул во дворы. В тенистом скверике заметил двух симпатичных девушек лет восемнадцати-двадцати. Девушки тоже заметили его. Они сидели на лавочке, рядом крутил кассету магнитофон, и негромко звучала песня.

      – Бологое, Бологое, Бологое, это между Ленинградом и Москвой…

      Гнидо остановился и, пританцовывая, сказал:

      – Привет, девчонки! Классная песня!

      – Тоже мне песня! – захихикали девушки, активно жуя жвачку.

      Тогда Гнидо немного прибавил танцу энергии, подключив руки. Двигался он легко и даже выдал лунную походку, не подозревая, что этот скользящий танец принадлежит одной заокеанской звезде. А ноги у Гнидо были пружинистые, тело гибкое, словно с раннего детства танцевал бачату.

      – Девчонки, скажите, но только честно…

      Молоденькие заулыбались. Жизнерадостность и непосредственность парня подкупали.

      – И чего же ты хочешь? – спросила одна из девушек.

      – Хочу слышать исключительно правду.

      Девушки, не сговариваясь, кивнули.

      – Вот скажите: я симпатичный мужик или просто красавчик?

      – Ну, конечно, ты красавчик! – в голос хвалили девчонки и смеялись.

      Гнидо широко улыбнулся. Его улыбка была искренней и раскованной. А в комплекте с танцем и огненной причёской – улыбка зачаровывала и буквально влюбляла в себя. Такие яркие парни всегда нравятся девушкам.

      Но вдруг Гнидо заметил спину Николая Петровича. Тот медленно брёл вдоль величественных тополей вглубь дворов, всё ближе приближаясь к своему жилищу. А значит, товарищ Капустин не заблудился, и его мозги не расплавились после присутствия в теле инопланетного визитёра.

      – Прошу прощения, но мне пора, – с сожалением сказал Гнидо и, двигаясь спиной вперёд, снова стал пританцовывать и прощально махать рукой.

      Двигался он так грациозно, что одна из девушек не сдержалась.

      – Если что, я Марина. Мы здесь по вечерам иногда собираемся. Местные называют это место пятак. Будет время – ты заходи… Посидим, поболтаем.

      – Непременно приду, – встряхнул рыжей копной Гнидо и салютнул рукой, словно отдавал воинскую честь, а затем быстро развернувшись, отправился догонять Николая Петровича.

      Он поравнялся с ним через минуту. Шёл рядом, кутаясь в халат, пряча заляпанную кровью футболку.

      – Как себя чувствуешь, Николай? Голова соображает, не тошнит? – спросил Гнидо, будто они знакомы не первый день.

      – Да ничего. Уже лучше. Как сам? Как рёбра? Как позвоночник? – поинтересовался Николай Петрович, обратив внимание на халат: – Смотрю, ты футболку-то прикрыл. И правильно сделал. А то мало ли что…

      «Опля! А Николай Петрович-то с юморком!» – подумал Гнидо, а вслух ответил:

      – Ерунда! Меня хоть под танк клади. Ничего со мной не случится. Сам знаешь. И кстати… Ты,