Как мы писали роман. Наблюдения Генри. Джером К. Джером

она осмеливалась иметь собственное мнение.

      – Что тебе, Джесси? – спросила мать, обращаясь сначала к старшей дочери. – Рыбу или почки?

      Джесси колебалась, а сестра с волнением смотрела на нее.

      – Пожалуй, рыбу, мама, – ответила Джесси, и младшая сестра отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы.

      – Тебе, конечно, рыбу, Трикси? – обратилась к ней мать, не заметившая состояние дочери.

      – Нет, спасибо, мама, – ответила маленькая героиня и, подавив рыдание, проговорила дрожащим голосом: – Мне хочется почек.

      – А мне казалось, ты их терпеть не можешь, – удивилась мать.

      – Да, мама, совсем не люблю.

      – А копченую рыбу, напротив, обожаешь.

      – Да, мама.

      – Тогда почему ты, дурашка, не взяла ее?

      – Рыбу выбрала Джесси, а ты велела мне быть оригинальной.

      И бедная крошка разрыдалась, осознав, какую цену приходится платить за оригинальность.

      Мы трое отказались принести себя в жертву ради желания Брауна быть оригинальным. Нас вполне удовлетворяла в роли героини обычная красивая девушка.

      – Добродетельная или порочная? – поинтересовался Браун.

      – Порочная! – с жаром отозвался Макшонесси. – Что скажешь, Джефсон?

      – Ну… – Джефсон вынул изо рта трубку и заговорил миролюбивым, меланхолическим тоном, которому никогда не изменял, – неважно, рассказывал ли он о свадебных торжествах или траурной церемонии. – Не будем делать из нее исчадье ада. Порочная, но с благородными порывами, которые старается держать под контролем.

      – Интересно, почему плохие люди намного интереснее добродетельных? – задумчиво произнес Макшонесси.

      – Полагаю, ответ прост, – сказал Джефсон. – В них нет определенности. С ними ты всегда настороже. Есть разница – ехать на объезженной, управляемой кобыле или на резвом молодом жеребце, от которого не знаешь, чего ожидать? На одной удобно путешествовать, зато со вторым не соскучишься – тебя ждет хорошая тренировка. Если твоя героиня – добродетельная женщина, можешь не приступать ко второй главе. Всем и так известно, как она поведет себя в той или иной ситуации при тех обстоятельствах, в которые ты ее поставишь. При любом раскладе она поступит одинаково – то есть правильно. С безнравственной героиней все обстоит иначе – никогда не знаешь, как она себя поведет. Из примерно пятидесяти возможных путей она может выбрать как правильный, так и один из сорока девяти неправильных, и тебе остается только с любопытством следить, какой же путь она в конце концов изберет.

      – Но нельзя отрицать, что встречаются и добродетельные героини, которые вызывают интерес, – высказался я.

      – Временами вызывают – когда совершают ошибки, – продолжил Джефсон. – Безупречные героини раздражают читателя не меньше, чем Сократ раздражал Ксантиппу [5], или добросовестный отличник – обычных школьных бездельников. Возьмем типичную героиню романов восемнадцатого

5

Ксантиппа – жена древнегреческого философа Сократа, чье имя стало нарицательным для изображения вздорной и сварливой жены.