Как мы писали роман. Наблюдения Генри. Джером К. Джером

и женщина изучающе вглядываются в глаза друг другу.

      Мне вспоминается еще один сон. В нем ангел (или демон, не знаю точно) является одному человеку с предложением: тот не должен никогда никого любить, никогда не испытывать и намека на нежность ни к женщине, ни к ребенку, ни к родственникам, ни к друзьям, и тогда его будет ждать успех во всех его начинаниях, все будет складываться наилучшим образом, и с каждым днем он будет становиться все богаче и могущественнее. Но если его сердце испытает к кому-нибудь теплоту или сострадание, тогда в тот же миг все его замыслы и планы рухнут, имя станет презренным и вскоре канет в забвение.

      Человек глубоко проникся этими словами и утвердил их в своем сердце, ибо был тщеславен, и богатство, слава и власть были ему дороже всего на свете. Женщина любила его и умерла, не дождавшись от него ни одного нежного взгляда, топот детских ножек звучал и затихал в его жизни, какие-то лица уходили, приходили новые.

      Никогда его рука не касалась любовно ни одного живого существа, никогда с его уст не срывалось доброе слово, никогда в его сердце не зарождалось желание кого-то облагодетельствовать. И удача сопутствовала ему во всех делах.

      Шли годы, и наконец осталась только одна вещь на свете, которую ему следовало бояться, и это было маленькое, грустное детское личико. Девочка любила его, как раньше любила умершая женщина, и не сводила с него жаждущего, молящего взгляда. Но он, стиснув зубы, отворачивался.

      И без того худенькое личико вскоре совсем осунулось, и наступил день, когда к нему вошли в кабинет, где он вел дела своих предприятий, и сообщили, что девочка умирает. Тогда он пришел и встал у изголовья ее кровати. Детские глазки открылись, девочка повернула головку, а когда он придвинулся ближе, протянула к нему с безмолвной мольбой ручонки. Но в лице мужчины не дрогнул ни один мускул, и слабые ручки упали на смятое одеяло, а печальный взгляд был по-прежнему устремлен на него. Стоявшая неподалеку женщина тихо приблизилась и закрыла девочке глаза, а мужчина вернулся в кабинет к своим планам и схемам. Но ночью, когда большой дом погрузился в сон, мужчина прокрался в комнату, где лежал ребенок, и откинул белую шероховатую простыню. «Умерла… умерла», – бормотал он.

      Подняв крошечное тельце, он прижал мертвую девочку к груди и покрыл поцелуями холодные губы и щечки и ледяные окоченевшие пальчики.

      С этого момента моя история становится вовсе неправдоподобной: девочка вечно покоится под простыней в тихой комнате, а ее лицо и тело не ведают тления. На мгновение меня это озадачивает, но вскоре я перестаю удивляться: ведь когда во сне фея рассказывает нам сказки, мы сидим перед ней с широко распахнутыми глазами, как маленькие дети, веря всему, каким бы фантастическим это ни казалось.

      Каждую ночь, когда все в доме засыпает, в комнату входит мужчина и бесшумно закрывает за собой дверь. Он откидывает белую простыню, берет на руки мертвую малышку и всю ночь ходит по комнате, прижимая ее к своему сердцу, целуя и что-то напевая,