Модели. Андрей Алексеевич Воронин

продавался. И так необычайно приятно, пожалуй, – не надо ломать голову об эти чертовы деньги, свободен от кучи ненужных и малополезных ежедневных хлопот, не висят на шее никакие долги и посторонние обязательства. Я поначалу даже представить себе не мог, как это жить «вперед по одним рельсам», без этой привычной суеты, вечной спешки, чьей-то необязательности, без противного ощущения упущенных возможностей, без погони за теми сладкими миражами, которые так манили нас там, дома.

      Ну ладно, о подборе экипажа. Вообще-то я давно заметил, что у команд, идущих в длительный рейс, есть особое свойство. Если вечером положить ложку жидкого меда в блюдце, то будет такая плоская горка. А утром мед растечется тонким слоем по всему дну. Так и в командах – какими бы разными людьми мы себе и друг другу ни казались в начале, через некоторое время мы уже заполняем весь универсум человеческих типажей. Появляются все структуры общения, которые там, на Земле, представлены сотнями разных людей, причем появляются как бы сами собой, даже если их раньше никто за собой не числил. Мы к этому уже привыкли, научились с этим работать, хотя поначалу многим казалось, что «психологические трудности» непреодолимы. Но мы знаем, что в первые месяцы возможна болезнь иерархической агрессии, когда вдруг вырываются демоны лидерства, возникают конфликты на почве личных притязаний. Следующий кризис – болезнь исключительности, люди судорожно строят барьеры вокруг своей ненаглядной персоны, им кажется, что так им будет уютнее. Помню, мне было труднее всего поначалу – и по молодости лет – переживать проблемы сексуальной идентификации. Но в конце концов – а время действительно лучшее лекарство – экипаж все же превращается в команду, в единый организм, и в нем есть уже фактически все, что человеку нужно для полноценного общения – смех и слезы, соль и перец, мудрость и ветреность, покой и стремления. Если кому-то захочется, он может назвать это свойство групповой самоорганизацией, но мне ближе слова культура, род, общность, тяга людей друг к другу, общее дело, человеческий универсализм. Да и Космос – это вам уже давно не Хаос, а с кем поведешься, того и наберешься.

      Странность, которую я только недавно заметил, – в том, что фазу «притирки» мы как бы миновали, ее практически не было. А раз не было, я и не обратил на это внимания, а выходит, зря, надо было. Первые недели полета, эйфория, работа, ощущение близости симпатичных людей – все это отвлекало меня от фиксации самого главного в рейсе – того, что не заметно. Да, задним умом мы все богаты, за это и платим. Слишком быстро растекся мед по блюдцу. Кто-то предварительно подобрал экипаж, и теперь я, кажется, понимаю, зачем и почему. Если это и правда так, то это дьявольски жестокий эксперимент, хотя и весьма профессионально спланированный. Неужели этот Методолог с лисьей мордочкой? Да, талантлив, ничего не скажешь! Правила игры можно было бы разгадать раньше, когда было еще не поздно – если бы мы догадались проанализировать, из каких компонент составлена наше комбинация.

      Я