Лабиринт искажений. Анна Ольховская

развлечение, скучно же, народу в это время мало.

      Игорь сухо поторопил:

      – Нельзя ли побыстрее?

      Официантка поджала губы, но все же ускорилась. Едва она отошла, Некрасов мягко произнес:

      – Снежа, успокойся. Поешь, ты ведь явно сегодня ничего не ела.

      – И вчера тоже, – всхлипнула дочь.

      – Тем более. А силы тебе понадобятся, если хочешь увидеть мать. Лететь довольно долго.

      – Лететь? – широко распахнулись от удивления голубые глаза дочери. – Но куда?

      – В Израиль.

      – Мама там? Она… – просияла, улыбнулась восторженно. – Ей будут делать операцию? Ты все же нашел деньги, да? А когда она улетела? Одна, что ли? А почему ты мне ничего не сказал? Я бы с ней полетела…

      – Не тараторь, – криво усмехнулся Игорь, сосредоточившись на чашке с кофе, смотреть дочери в глаза не было сил. – Это не я.

      – Не ты что?

      – Я к этому не имею никакого отношения. Я не оплачивал операцию, у меня реально нет таких денег. Не говоря уже о частном самолете и бригаде врачей.

      – Какой еще частный самолет? – озадачено нахмурилась Снежана. – Зачем бригада врачей? Ничего не понимаю…

      – Я тоже. Вот что мне удалось узнать. Несколько дней назад Светлану Дмитриевну Некрасову вывезли на частном самолете в Израиль. В связи с тяжелым состоянием пассажирки ее сопровождала бригада врачей. Сейчас твоя мать находится в клинике доктора Соркина. Я пытался связаться с Соркиным, узнать о состоянии Светланы, но пока безуспешно. Если не получится, хочу отправить в Израиль тебя. Сам, увы, не смогу. Полетишь? Дорогу и проживание, разумеется, оплачу.

      – Полечу, конечно! Но… – Снежана задумчиво крошила ложечкой пирожное. – Кто оплатил все это? Операцию, самолет, врачей? И почему мама была в тяжелом состоянии?

      – Вот и мне интересно, что это за волшебник такой вдруг объявился? – в голосе Некрасова отчетливо звякнули нотки ревности. – Что за тайный поклонник-миллионер у твоей матери? Ты не в курсе?

      Снежана не отвечала, продолжая сосредоточено превращать пирожное в кашу. Игорь почти наяву видел, как суетятся, сталкиваясь и переругиваясь, мысли в голове дочери. Так, судя по прищуру, среди бестолковых мыслей появилось реальное предположение. Но делиться им дочь не спешила, наоборот, заторопилась:

      – Ладно, пап, я пойду. Обязательно позвони, как только что-то узнаешь о маме.

      Приподнялась, но встать не смогла – отец схватил за руку:

      – Стоп! А ну, говори сейчас же!

      – Ты о чем?

      – За дурака меня не держи! Я вижу, что ты поняла, кто мог помочь твоей матери. Говори!

      – Да не знаю я! – закричала Снежана, пытаясь освободить руку. – Пусти!

      На них начали оборачиваться немногочисленные посетители кафе, официантка достала из кармана смартфон. Этого еще не хватало! Скандал депутату Игорю Некрасову был ни к чему. Он выпустил руку дочери и холодно произнес:

      – Ну что же, иди. Но учти, больше ты от меня ничего о матери не узнаешь. Пусть у каждого будут свои тайны.

      – Но… –