поворачивались за Грак’зулом, следя мерцающими «глазницами». Воздух здесь был густым, словно желе из растопленного свинца, каждый вдох обжигал легкие, оставляя на губах привкус старой крови и горелого миндаля. Череп в руке орка пульсировал теперь в такт его шагам. Руны то вспыхивали, то гасли, будто вели немой диалог с чем-то, что пряталось под землей. Волнообразное движение в глубине долины приближалось, выгибая почву волнами, из которых сочился липкий дым. Грак’зул прислушался к тишине – и услышал. Не звук, а вибрацию, пронизывающую кости. Словно кто-то бил в гигантский барабан, обтянутый кожей… нет, не кожей. Он ускорил шаг. Стебли начали смыкаться за его спиной, образуя плотную стену, а впереди земля внезапно оборвалась, открывая Безмолвный Улей – пещеру, чьи стены были усеяны ячейками, словно гигантские пчелиные соты. Но вместо воска они состояли из застывшей слизи, мерцающей синеватым светом. Внутри некоторых ячеек виднелись силуэты: то ли людей, то ли существ, чьи конечности были скручены неестественным узлом, рты растянуты в немом крике, глаза заменены угольными впадинами. Грак’зул приблизился к одной из ячеек. Слизь дрогнула, и лицо внутри повернулось к нему. Черные жилки поползли по поверхности, складываясь в слова на забытом языке. Орк не успел прочесть – череп в его руке внезапно вырвался на свободу, повис в воздухе и ударил лучом багрового света в стену. Сотни ячеек застонали, их содержимое начало шевелиться, вытягивая костлявые пальцы к лучу. Орк отпрянул, но было поздно. Слизь лопнула, и существа выпали наружу, обтекая его, как вода камень. Их тела были лишены костей, плоть перетекала, принимая формы то пауков, то змей, то человеческих фигур с вывернутыми суставами. Они не атаковали. Они наблюдали. Один из них, с лицом, напоминающим расплавленную маску, протянул руку к черепу. В его ладони открылся рот, полный игл.
– Ты не свой, – прошипел рот, говоря на языке кланов, но голосом, в котором смешалось сто чужих гортанных скрежетов.
Грак’зул выхватил топор, но оружие прошел сквозь существо, как сквозь дым. Череп, все еще висящий в воздухе, вспыхнул ярче, и твари отпрянули, зашипев. Их формы расплылись, превратившись в лужицы черной смолы, которые тут же втянулись обратно в ячейки. Пещера содрогнулась. Со свода посыпались осколки слизи, и Грак’зул увидел, как луч от черепа выжигает в дальней стене проход – арку, за которой виднелись Огненные Чащобы. Лес из кристаллов, растущих из земли, как копья. Их грани искрились, отражая несуществующий здесь свет, а между стволами метались тени, напоминающие детей с обугленными крыльями. Орк схватил череп, все еще излучающий жар, и шагнул в проход. В тот же миг арка схлопнулась за ним, отрезая путь назад. Кристаллы вокруг загудели, их вибрация сливалась в мелодию, от которой кровь в жилах Грак’зула вскипала. Он двинулся вперед, ломая хрупкие на вид вершины, но каждая сломанная ветвь оставляла на его коже раны, из которых сочился не кровь, а черный дым. В глубине чащобы его ждало озеро. Не из лавы
