Дед, куда мы идем?. Антон Шварц

Иваном. Будто наблюдают.

      Дым из трубы, парень направился к той избе. Во дворе гараж. Видно, хозяин строил сам и знал, что делает. Отец умел починить, если дома что-то ломалось, но никогда не стремился сделать новое. Ворота гаража открыты, внутри стоит жигуленок. От гаража через весь двор натянуты веревки, на них белые простыни, одежда. Ветер треплет и откидывает белье, Иван видит женщину, она открепляет прищепки от своей одежды и закрепляет на веревке.

      Парень обернулся, дорога скрылась за деревьями.

      – Люблю, когда холодает. Белье впитывает погоду и ночью спится лучше.

      Женщина с пустой корзиной вышла из-за простыней.

      – Здравствуй

      – Здравствуйте, – ответил Иван

      – Ты голодный? Замерз?

      В доме на стене висел большой тяжелый колокольчик, какой вешают на шею скотине.

      – Бычок раньше жил у меня, – сказала женщина, – увели. Колокольчик сняли и под дверь бросили.

      Иван рассказал женщине об отце.

      – Вот ты, значит, какой.

      Женщина слушала и накрывала на стол, затем сходила в соседнюю комнату и принесла фотографию. Вот и отец, рядом эта женщина. На руках у отца ребенок.

      – Это Алеша, ему семь исполнится через месяц.

      Иван не глядя взялся за горячую кружку и одернул руку.

      – Семь лет?

      – Да, уже семь. А тебе сколько?

      – Восемнадцать, – ответил парень и снова оглядел комнату.

      На улице простыни взлетали от ветра, солнце скрылось за тучами. Женщина включила торшер в углу. Так он жил все эти годы после войны. Сколько-то лет вдвоем с этой женщиной, потом появился ребенок. Вот здесь. Ел за этим столом, нянчил Алешу. В этой комнате с уютным торшером звучал его смех. А мама не смеялась годами, она ждала, потом перестала ждать. Однажды она засмеялась, когда узнала, что он жив, но теперь у него другая семья. Сначала она боялась, что его убьют, потом война кончилась и он исчез. Двадцать лет прошло.

      – Они на озеро пошли, к вечеру вернутся. А может, уже идут, вон, ветрище какой.

      В этом доме ничто не напоминало об отце. Какая-то альтернативная версия. Там, в городе, он постоянно уезжал в командировки, потом контракт, у него всегда была собрана сумка, необходимый минимум. А здесь – очаг. Никаких собранных сумок. О чем думал отец, когда строил гараж? Когда покупал машину для этого гаража. Новая жизнь? В походы они никогда не ходили, только в парк по праздникам. Как будто, он всегда стремился сюда. И эта женщина, она смотрит так, словно все понимает и знает, она выглядит счастливой в этом доме в лесу, в пустой деревне.

      – Вы давно тут живете?

      – Всю жизнь, – ответила женщина. – Тут раньше кипело. Домов больше, люди. Потом многие в другие деревни перебрались вместе с домами. Кто-то в город, кто-то помер. А я, вот, с бычком жила, а потом одна.

      – А работали где? В городе?

      – В город ездила, да. Видел, на обочине стоит гниет? Вот тот автобус ходил прямо отсюда и до города. Потом разобрали этот автобус, когда ездить некому стало, сняли, что