Пути русской философии в свете кризиса европейской метафизики. Вячеслав Фаритов

идея кризиса западной культуры и западной философии не была для русской философской мысли лишь реакцией на труд Шпенглера. Эта мысль получила свое выражение уже у славянофилов, у Н.Я. Данилевского, а затем у В.С. Соловьева в работе «Кризис западной философии» (1874). В 1920 году С.Н. Булгаков завершает «Трагедию философии», также посвященную исследованию кризиса европейской философской мысли. Следует поставить вопрос, почему кризис западной философии оказался столь значимым событием для русской философии? Почему именно это событие послужило толчком к началу пробуждения собственно русской философской мысли?

      Если бросить беглый взгляд на «историю русской философии» (и если предварительно допустить, что вообще есть «история» русской философии, а не путь, большая часть которого еще не пройдена), то мы увидим, прежде всего, «вековое, слишком долгое и затяжное русское молчание» и «позднее и запоздалое пробуждение русской мысли»? Длительный период у нас означает формирование русского культурного сознания, которое должно составить основу для возникновения русской философии, ее «душу» или «коллективное бессознательное», из которого впоследствии индивидуальное философское сознание будет черпать содержание для мысли. Эта основа была сформирована: «Древнерусское сознание стало той основой, которая подспудно, “нечувствительно” для творцов новой русской культуры определяла тематический горизонт их мышления и способ постановки вопросов».[15] Однако возникновение на этой основе собственно философии было упреждено событием в истории русской культуры, которое Шпенглер определил как «европейская псевдоморфоза». Собственно русская философия религиозна, подобно тому, как религиозной была европейская средневековая философия. Философия там, где есть живая религия, начинает свой путь в качестве «служанки богословия», а затем уже возможен период секуляризации. Так было в истории западной философии. На Западе этот путь был пройден, а у нас пока нет. У нас есть «псевдоморфозные» явления в философии, которых средневековый Запад не знал в таком масштабе. Европейская псевдоморфоза вселила убеждение, что мы можем сразу прыгнуть в период секуляризованного философствования, миновав первый, теологический, или пройдя его наспех, всего за одно столетие.

      В сложившейся ситуации кризис европейской философии означал для русской мысли возможность освобождения от чужеродного влияния и начало поисков своего пути. Задачей формирования собственной философской мысли становится уже не ученическое усвоение наследия европейской классики, но последовательное и методичное размежевание с ней. В свете этой задачи недостаточно было просто представить европейскую мысль в ее «инаковсти» по отношению к истокам русской культуры. Западная философия должна была быть осмысленна именно в своем кризисном состоянии – подобно тому, как несколько столетий назад гибель Византии стала толчком для появления идеи «Москва – третий Рим». И в этом плане осмысление русскими философами кризиса западной метафизики попадает – в определенной мере

15

Лишаев С.А. История русской философии. Часть I: С древнейших времен до середины XIX века. Курс лекций / С.А. Лишаев. – Самара: Самарская гуманитарная академия, 2004. – С. 5.