«Офицерство волнуется…» Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах. А. Ю. Фомин

Активная фаза конфликта закончилась задолго до заключения мира. По сути, финальным актом драмы стала гибель лучших сил российского флота в Цусимском проливе в середине мая 1905 г. Возможность подвести итог действиям сухопутных войск представилась еще раньше – проигрыш Мукденского сражения не оставлял надежд на то, что русской армии удастся разгромить противника. Предположения «о причинах наших неудач на Дальнем Востоке» уже с весны стали появляться в «Русском инвалиде». Однако специфическое положение ведомственного издания не позволяло «Русскому инвалиду» стать приемлемой для всех площадкой обсуждения волновавших армию вопросов. До заключения мира «аналитики» официальной газеты, объясняя и оправдывая «временные» трудности, непременно находили причины для оптимизма и веры в конечный успех. Шаблонное воспевание «знаменитой» храбрости русского солдата подменяло на страницах официоза обстоятельную критику действий военачальников и подготовки армии к войне.

      Так, например, по мнению В. Недзевецкого, поражения русской армии обусловлены численным превосходством, а главное – сильнейшим патриотическим воодушевлением японцев, которое, впрочем, наверняка сойдет на нет по мере продолжения кровопролитных столкновений: «Боевой успех всегда выдвигает на первый план положительные стороны данной армии и на них сосредотачивается преимущественное внимание наблюдателей. Так было во все войны, то же замечается и в нынешнюю войну. В блеске японских удач, нередко преувеличенных, раздутых ложным патриотизмом, ярким пламенем горит моральный элемент. Пока он почти сплошь лучезарен, но останется ли он таким, когда успех перейдет на нашу сторону, когда поражения обрушатся всей своей тяжестью на японские войска? <…> Под Ляоляном армия Куроки почти потеряла в последние дни боеспособность; по-видимому, та же причина заставила прекратить атаки на Шахэ, не достигнув цели; под Артуром победа была одержана лишь благодаря постоянно прибывавшим свежим войскам. Будущие бои, без сомнения, предъявят еще большие требования, и смогут ли японские войска ответить им – остается открытым вопросом»[18].

      Помещенная в следующем номере «Инвалида» заметка прославленного генерала, участника обороны Севастополя М.И. Батьянова и вовсе по стилистике напоминала напутственное слово полководца перед боем: «Нас постиг ряд неудач на суше и на море. Не проявилось до сих пор талантов ни там, ни здесь, но зато весь свет убедился, что и за десять тысяч верст от родной земли наши войска умеют умирать героями. На сухом пути, можно сказать, мы, как бы, только начинаем войну, и простой подсчет нам покажет, что мы обладаем, по сравнению с Японией, большими средствами для продолжения войны. <…> Россия не желала войны и теперь не желает, а потому дело Японии просить мира, и да знает она мощь России, живущей заветами Петра Великого (лить пушки из колоколов) и Александра Благословенного (не вложим оружия, доколе враг останется непобежденным). К царю сомкнись же, наша матушка Россия! Перенеси с твердостью и эту ниспосланную

18

Русский инвалид. 1905. 15 февраля.