Деревенская быль. Андрей Алексеевич Воронин

где мы работали, стояла на берегу Унжи. Некогда это была река! Торговый путь с Севера на Макарьев, на ярмарку, а там и до Кинешмы рукой подать. Но вот уж лет 15 – 20 по речке сплавляли лес – молевой сплав, дешево и сердито. То есть кидают бревна в воду, и плыви вниз само, пока тебя там, внизу по течению не выловят заботливые хозяйские руки. И не пустят на нужды народного хозяйства. Понятное дело, не всякое бревно ждало такое счастье, да и рук-то внизу явно не хватало. Все дно реченьки было в несколько слоев выстлано топляком, из воды торчали трупы деревьев, на лодке редко где можно было переправиться с берега на берег. Рыба почти повывелась, вода была коричневая как кофе в столовой и попахивала гнильцой. Но колодцев в деревнях не было, – стирались, мылись и пили крестьяне речную воду. Первая колонка как раз будет наша! Одна на сто домов.

      Деревня стояла на угоре, а внизу на лугу толпились баньки. На самом  берегу был приделан плотик, там бабы стирали. Технология опробованная, и за 300 лет хорошо себя зарекомендовала. А скважина, колонка, «вода сама пойдет» – это еще надо посмотреть, городские это штучки, мы и так привыкши… Но к нам отношение было хорошее,  почти как к строителям коммунизма – уважительное, но все же недоверчивое.

      Как-то в соседней деревне, где была почта и телефон, помер какой-то местный туз. Не помню кто. Но пронесся слух, что хоронить приедет сват покойничка с району. Тоже важная птица. Ну и мужики, понятное дело, все как один подались туда. Раз с району, значит привезут бочку пива. И вот с бидонами да чайниками, трехлитровыми баллонами и просто с хрусталями из-под 0,7 потянулся народ на поминки. Ясное дело, наша бригада дискуссий не устраивала, попрыгали в кузов ГАЗика, возившего градирку (это бочка для воды, нужна для промывки обсадных труб) и лихо помчались погоревать вместе со всеми. И предчувствие не обмануло: в столовой стоит высоченная стойка, в ней амбразура, но вместо пулемета – Рита-цыганка, буфетчица. И ласково материт знакомых, а незнакомых вежливо приветствует на иностранном. С ведрами не обслуживает – гигиена не велит. Порядок знает! Мужики ее уважают, без очереди не прут, – а куда спешить, пива в бочке до завтра до обеда хватит. Погода хорошая. Возле столовой на свежачке разбит бивак, люди бережно потягивают пиво – когда прошлый раз привозили? – на майские! Лежат на травке, сидят на ступенечках, балагурят, испытывают позитивные эмоции, короче. Угощают закурить, делятся вяленой рыбкой… Благодать!

      А на той стороне Унжи километрах эдак в семи вниз – леспромхоз. Там мужиков человек 50. Их не ждали, ясное дело – как вверх на лодке? Никак. И вдруг нате пожалуйста – валят! Не все, но так человек 10. Лесорубы. Половина – химики. Другая половина – откинулись считай что вчера. А третья половина – лучше не спрашивай кто. От хорошей жизни туда не пойдешь. Откуда они взялись, как доперли – загадки. Видно, что прямо с делянки – штаны, ватники, валенки срослись с кожей, это такая шкура уже несъемная, лоснится от солярки, смолы, грязи и черт-те чего еще. Морозец несильный, они все без шапок и грудь нараспашку,