Незримые старцы. Юрий Юрьевич Воробьевский

XIX и XX веков. Наружу выдвинут деревянный ящик. В нем – хранящий останки мешок.

      В руках инока оказывается череп. Он целует его: «Жёлтый. Не сухой, а как бы восковой. Святогорские насельники верят: это признак подвижничества. У старца Силуана – такой же».

      Стяжание Благодати Божией преображает и душу, и тело. И при земной жизни, и после нее. Именно поэтому мощи праведников отличаются от обычных останков.

      Праведность отражается на внешности человека. И падение – тоже. Упал – набил себе «шишку». Иногда – на всю жизнь. Впрочем, если будем осторожны, можем подправить свое лицо, отреставрировать, снять копоть наследственного греха. А можем – превратить в личину, за которой почти неразличим образ Божий. Старец Силуан свидетельствует: «Видел я людей, которые пришли в монахи с лицами, искаженными от грехов и страстей, но от покаяния и благочестивой жизни они изменились и стали очень благообразными».

      Поистине: высокое духовное восхождение осиявает лицо светоносным ликом, изгоняя всякую тьму, все недовыраженное, недочеканенное, и тогда лицо делается художественным портретом самого себя, идеальным портретом, проработанным из живого материала высочайшим из искусств, «художеством художеств». Подвижничество есть такое искусство; и подвижник не только словами своими, а самим собою свидетельствует и доказывает истину… Это свидетельство написано на лице подвижника. «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрые дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех». (Мф. 5, 16). Словно отблеск Фаворского света, которым воссиял лик Спасителя, отражается на лицах праведников.

      Протоиерей Иоанн Журавский писал: «И тленная, темная плоть – вечная подруга духа и рабыня страстей – увидев преображенный и светлый Лик своего бестелесного руководителя – умного духа, – и сама преображалась от того света, становилась прозрачной, нетленной и светилась неземными лучами».

      Наше лицо – икона. На ней можно узреть образ Божий, а можно увидеть беса. Православную икону пишет Дух, тем она и отличается от изощренной живописи Возрождения. Дух Святый заставляет светиться лицо праведника, а темную личину грешника пытается ретушировать салон красоты. Откуда взялось слово – косметика? Косметология – космос: слышите созвучие? Косметологии кажется, что природный хаос она преобразует в стройный Космос. Но краска смывается. Деланная улыбка – «чииз» – оплывает плавленым сыром. Этот грим неустойчив потому, что вечные евангельские заповеди заменены ненадежными правилами хорошего тона.

      Зыбкая этика старательно пишет парадный портрет Дориана Грея. Чудовище обнажает фарфоровые зубы. Западу кажется, что за оболочкой «шоколадных» манер и макияжа ему удается скрыть одержимость грехом. Получается же лишь маска, написанная косметическим кремом, тушью и помадой…

      Человек в черном, с черепом в руках. Напоминает «гамлетовскую» сцену. Но только внешне. Благоговейный поцелуй инока – совсем иное, нежели слова принца о любимом когда-то шуте, произнесенные с жалостью, но и не без брезгливости.