Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах. Евгений Барабанов

Великого. «Он сотворил Россию, он привел ее из небытия в бытие…», «он бог твой, бог твой был, Россия…» – подобные сентенции вот уже два столетия кочуют по страницам отечественной печати. Однако теперь мы знаем, что все революционные реформы Петра были подготовлены предшествующим периодом русской истории и органически связаны с общим ходом русской жизни. Новым было лишь то, что внёс в реформы личный характер, личный гений Петра. Аналогичные соображения можно противопоставить и тезе Лагарда, хотя его упор на личностный характер творчества, в том числе и творчества общенационального, безусловно должен быть поддержан.

      Таким образом, мы должны признать, что ни «племенное», ни «простонародное», ни «общенародное» сами по себе ещё не составляют нации. Нация не создаётся и не живёт исключительно этническими и общенародными началами. Её формирует национальное самосознание – те духовно-волевые импульсы, которые возводят эти начала к сверхнародным и универсальным задачам и идеалам, которыми, в действительности и утверждается собственно национальное бытие. При этом этнос и демос не пустые «нули», но тот неисследимый в своих последних глубинах источник, из которого постоянно черпает свои творческие силы нация. Нация не отменяет ни народной самобытности, ни всенародного участия; она возводит их лишь к новым более сложным формам и возрастам.

      Всё здесь сказанное не должно истолковываться, будто нация является последней и наивысшей ценностью. Нет, высшая ценность – это духовная Реальность, и вне её народ, нация и родина легко превращаются в фетишей и идолов. Отказ от универсальных идеалов, племенная натурализация религиозного откровения есть начало того извращенного самосознания, которое принято называть национализмом. Опасность национализма не только в том, что это биологический, политический или эстетический эгоизм, но и в том, что это духовно-религиозный тупик, в который неминуемо заводит обособление и отчуждение. Сегодня об этом следует помнить более, чем когда-либо…

      Итак, если территория, этническая, языковая и экономическая общность есть лишь необходимая субстанциальная материя, из которой нация создается посредством формообразующего и упорядочивающего начала культуры, то что же такое государство? Или иначе: каково соотношение национальности и государственности?

      Долгое время считалось, что нация и государство органически слиты, что государство есть непосредственное политическое воплощение национальной жизни. Подобное истолкование исходило из метафизической (хотя и не всегда философски осознанной) предпосылки, что в основе исторической жизни народов в качестве главной движущей пружины лежит единая субстанция, воплощающая себя посредством культурных, политических и государственных форм. Наиболее отчетливо эта мысль была выражена Гегелем, для которого всемирная история была изображением божественного, абсолютного процесса поступательного развития Духа в его высших образах,