Рассказы в алфавитном порядке (сборник). Анна Горностаева

думаете, куда я отправлюсь, когда диагноз окончательно подтвердится?

      – Неужто в бордель? – съязвил Сергей.

      – Не угадал. В Амстердам.

      – Это одно и то же. Город вседозволенности и греха.

      – А вот и нет. Город свободы. В том числе, свободы выбора.

      – Так что за выбор, я не поняла?

      Наташа и в самом деле была несколько туповата. Жора терпеливо разъяснил:

      – Любой выбор. Чем заниматься – хоть картины писать, хоть дерьмо черпать – все в почете. Кого любить – можно женщину, можно мужчину, можно, например, банку от пепси-колы. Выбор между жизнью и смертью – тоже личное дело каждого. Надоело жить – идешь в аптеку и покупаешь специальный набор для легкой и безболезненной смерти. В коробочке шприц и ампула. И инструкция для новичков.

      – Конечно, инструкция нужна. Не у всех же за плечами солидный опыт по склеиванию ласт. Необходим ликбез «Как грамотно и опрятно откинуть копыта».

      Жора, не обращая внимания на колкости, продолжал:

      – Как вы знаете, я терпеть не могу уродство и неполноценность. Кроме того, увы – я трус. Боюсь боли. Поэтому выбираю смерть быструю, красивую и приятную. Перед этим я похожу по городу. Зайду в музеи Рембрандта и Ван Гога. В последний раз полюбуюсь тюльпанами…

      – А если зима и мороз? Какие тюльпаны?

      – Пройду по узким улочкам вдоль каналов…

      – Ага, по улочке Красных Фонарей, не забудь!

      – А что такого? Там тоже люди. Потом сяду на берегу канала, непременно под каштаном.

      – Почему именно под каштаном?

      – Потому что я так вижу. Сяду под цветущим каштаном и сделаю себе укол.

      – Дальше?

      – Дальше – все.

      – А как же твой труп?

      – Дима, меня как художника твои слова просто удивляют. Какое мне дело до трупа? Когда он будет, меня уже не будет.

      – Ага, значит, пусть сердобольная амстердамская полиция возится с твоим бездыханным телом. Отвезет его в крематорий для нищих…

      – В крематории нет нищих. Там все равны, как в бане.

      – Ну ладно. Значит, ты, как последний эгоист, сдохнешь, а убирать за тобой другим? Где же тут красота?

      – А чем я могу помочь? Это неизбежные издержки. Зато умру счастливым – до того, как меня измучает болезнь.

      И Сергея, и Диму рассказ Жоры не удовлетворил как чересчур пафосный. Оба они пришли к выводу, что романтика здесь надуманная, а правды жизни маловато. Где это видано, чтобы потенциальные самоубийцы валом валили в Голландию?

      Лида толкнула мужа локтем:

      – Тимур, а ты что молчишь? Ты же в Амстердаме был! Ты вообще выступать собираешься?

      Оппонент Жоры, до этого хранивший молчание, пожал плечами:

      – Что здесь можно сказать? Вопрос о допустимости эвтаназии – один из самых сложных в современной медицине. И Амстердам здесь ни при чем. Я вообще не знаю, есть ли там в аптеках такие наборы, и вряд ли могу авторитетно высказаться в этом отношении. Но здесь, думаю, дело совсем в другом. И Амстердама оно никак не касается.

      – Это