Рассказы в алфавитном порядке (сборник). Анна Горностаева

как можно глубже и дальше. Но пол не разверзся под его ногами. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, шел урок, и в школе стояла тишина, которую только через десять минут должен был разорвать на мелкие клочки пронзительный звонок, а после него рев вырвавшихся на волю юных созданий.

      Оставалась крошечная надежда: завхоз дядя Петя не сидел на одном месте, хотя теоретически за ним была закреплена каморка под лестницей. В течение дня он перемещался по школе, где-то что-то ремонтируя, пересчитывая оборудование, контролируя исправность электропроводки и проверяя состояние сантехники. Найти его было сложно.

      У входной двери бдительно дежурил охранник.

      – Юра, где у нас Петр Иванович? – строго обратилась к нему директор.

      Юра вытянулся.

      «Скажи – не знаю, – мысленно молил Ежик. – Скажи – у него выходной. Нет, лучше, он уехал за новыми партами. И вернется завтра. Скажи, пожалуйста!»

      – Петр Иванович в актовом зале проверяет стулья для завтрашнего собрания, – бойко и без запинки отчеканил Юра, как будто учил ответ всю ночь.

      Мир рушился. Пока троица шла к актовому залу – две решительные дамы, олицетворяющие воинствующую добродетель, и один маленький преступник – перед глазами Ежика разворачивались картины из будущего: его обвиняют в воровстве и исключают из школы, а может быть, даже сажают в тюрьму; родители отказываются от сына-вора; он, весь в наколках, с такими же, как он, разбойниками и убийцами сидит за решеткой и хлебает тюремную баланду из железной миски. Но хуже всего – это стыд, жгучий, непереносимый стыд разоблачения, которое должно произойти через минуту, в присутствии директора и Татьяны Николаевны. Когда выяснится, что Ежик все наврал, что он – всего лишь трус, вор и подлец, когда весь мир узнает об этом… О, как же хотелось Ежику умереть на месте, только бы никогда не заходить в этот зал, не видеть завхоза, не переживать этот позор!

      Дядя Петя, как обычно, в синем халате, в очках набекрень и с карандашом за ухом деловито копался у сцены безлюдного актового зала.

      – Петр Иванович! – зычным голосом воззвала директор. – Можно вас на минутку, будьте любезны!

      Завхоз поднял голову, удивленно заморгал, быстро приблизился, обводя всех троих недоумевающим взглядом: что могло от него понадобиться?

      Галина Петровна выдержала паузу и торжественно произнесла:

      – Петр Иванович, вы сегодня дарили вот этот фонарик вот этому мальчику?

      И она вытянула руку вперед, держа двумя пальцами предмет Ежиковых несчастий.

      – А? Что? – удивился завхоз, переводя взгляд с одного на другого. – Какому мальчику? Ему?

      Дядя Петя непонимающе уставился на Ежика. Ежик зажмурился.

      Директриса важно кивнула и повторила, проявляя чудеса терпения:

      – Вы сегодня дарили фонарик этому мальчику?

      Последовала пауза. Потом завхоз пожал плечами:

      – Ну да, подарил. А мне зачем – дома валяется. Сын из-за границы презент привез, а я не пользуюсь. Думаю – подарю мальцу. Мальчишки, они такие штуки любят. Пусть играется.

      Ежик