Лонтано. Жан-Кристоф Гранже

Морванов: плечом к плечу против угрозы.

      – Твои дети тоже Морваны. Повторяю, не рассчитывай на меня.

      Она тоже поднялась, яростно запихивая конверт обратно в сумку от Баленсиаги. В этот момент прогремел гром, и с такой силой, что задрожали портики. Дети закричали, многие бросились к матерям.

      Эрван поискал глазами племянников, чтобы попрощаться, но не нашел. Ну и ладно. Внезапно тучи с облегчением вывернули свое нутро. Ливень обрушился с безудержной силой.

      – Позвони, если я буду нужен, – сказал он Софии, – но только не для такого дерьма.

      Она бросила сигарету и пристально посмотрела на него. Когда она сосредоточивалась, ее глаза под тяжелыми полуопущенными веками чуть заметно косили. Несколько секунд он видел ее такой, какой она была, – без поэтических прикрас и фантазмов. Папина дочка, выросшая в комфорте, любви и беззаботности, женщина, которой теперь пришлось столкнуться с горькой реальностью.

      Не сделав и пары шагов, он насквозь промок. Тем лучше. Он испытывал потребность смыть с себя всю эту грязь. Отец, который установил слежку за собственной дочерью, чтобы подсчитать, с кем и сколько она трахается. Невестка, которая шпионит за его братом, чтобы подсчитать, сколько кокаина тот потребляет.

      Садясь в машину, он решил, что Бретань и впрямь пойдет ему на пользу.

      Воздуха! Воздуха с морским йодом!

      6

      Он любил бывать здесь.

      Под этим прогнившим мостом, в запахе мочи и горелого жира.

      Он, Лоик Морван, финансовый вундеркинд, директор самых известных в Париже хедж-фондов,[22] любой костюм которого стоил не меньше пяти тысяч евро, а машина – «Астон-мартин V12 Vanquish» – больше трехсот тысяч, чувствовал себя уютно только в таких клоаках, где гнездилось всякое отребье и куда забегали вколоть дозу.

      Простое возвращение к истокам. Он признавал только одну родословную: наркотик. На сегодняшний день он почти с этим справился – «почти» было правильной оговоркой, потому что именно сейчас он ждал дилера под железнодорожным мостом, на углу улиц Криме и д’Обервилье, – но он никогда не забывал трущобного мрака своих юношеских лет.

      Вынырнув из ступора у родителей, после обеда, он испытал привычную паническую атаку. Грудь сжимает, голова в огне, руки как две ледышки. Он спросил о Миле с Лоренцо, поцеловал отца и мать и смылся.

      Позвонил, назначил встречу. В такие моменты он боялся только одного: что кончатся запасы. По мнению его психиатра, прогресс налицо: теперь он обходился одним-единственным страхом, пусть совершенно необоснованным (кокаин всегда был распихан по его карманам, лежал в бардачке и еще дома), так что от этого страха всегда находилось подручное средство, а значит, и скорое избавление.

      Под мостом, как всегда, никого не было.

      Он запер машину и устроился поудобнее в своей скорлупе. Дождь утих, но вода еще стекала с бордюров железнодорожных путей над ним, словно из гигантской капельницы. Он включил кондиционер до отказа (ему хотелось замерзнуть) и, спасибо окружающей обстановке, позволил нахлынуть воспоминаниям.

*

22

Хедж-фонд – инвестиционный фонд спекулятивного характера, занимающийся высокорискованными операциями.