Крылья возмездия. Дария Эссес

спустя пару суток, в течение которых в их камеры вносили только три засаленные кружки воды, смеяться перехотелось.

      Казалось, льерсцы мечтали, чтобы они сгнили заживо.

      Затем, когда Клэр была готова либо съесть свою одежду, либо выблевать желудок, им принесли черный хлеб. Она быстрее остальных вгрызлась в свой кусок, даже не замечая странного вкуса. А когда перевела бешеный от голода взгляд на ведьмаков, увидела, как они гогочут и показывают на свои члены.

      Тогда Клэр вывернуло наизнанку.

      И так каждый из чертовых двадцати восьми дней.

      Но по сравнению с тем, что происходило в течение последней недели, все это казалось прелюдией. Рваные раны на спине, появившиеся от ударов плетью, до сих пор кровоточили. А по камере до сих пор гулял запах жженой плоти.

      Из-за обожженных ладоней Леоны.

      – Иди смирно!

      Клэр вздрогнула, когда услышала тяжелые шаги и знакомый, до дрожи противный голос. Этот ведьмак охранял их камеры не так часто, но его смены были самыми… сложными. Он отнимал всю еду, специально швырялся в них костями и ошметками, не забывая причмокивать и потирать вздутый живот.

      Да, иногда Клэр было так плохо, что ее выворачивало прямо на ботинки с оторванной подошвой.

      – Шевелись, мать твою, иначе ощиплю твои крылья! Конченое отродье, поскорее бы ты сдох…

      Раздался звон ключей. Только в эту секунду Клэр поняла, кто окажется следующим после Нэша.

      Ведьмак пнул его под колени, и тот плашмя повалился на грязный пол. Из носа и рта Нэша текли струйки крови, бровь была рассечена, а крылья – сломаны. Клэр до боли сжала кулаки, заставив себя сидеть на месте. Нельзя двигаться.

      Они уже через это проходили. В случаях, когда Клэр бросалась к Нэшу на помощь, она натыкалась на решетку, а льерсцы избивали его почти до смерти, вынуждая их с Леоной наблюдать.

      Когда Нэш поймал ее взгляд и улыбнулся окровавленными губами, Клэр беззвучно всхлипнула.

      – Все хорошо, любовь моя… Все хорошо…

      «Не хорошо. Больше никогда не будет хорошо».

      – Теперь ты.

      Решетка ее темницы распахнулась, и в камеру вошел ведьмак.

      – Ты говорил… – Нэш попытался подняться на ноги, но дрожащие руки и ноги разъехались в разные стороны. Он снова завалился на пол, продолжая следить за подступающим к Клэр льерсцем. – Ты… с-сказал… что не тронешь ее…

      Ведьмак громко загоготал, а затем плюнул ему в лицо через решетку.

      – Запомни одно правило, падший: Льерс ошибок не прощает.

      Он поднял за шкирку барахтающуюся Клэр и потянул к выходу. Она спотыкалась и пыталась отбиваться, но с настолько ослабевшим телом ничего не могла сделать. Особенно против вооруженного топорами ведьмака, обладающего магической силой.

      – Клэр!

      Она вяло повернула голову в сторону Леоны в тот момент, когда он выволок ее в коридор и захлопнул решетку.

      Лайонкор скрестила два пальца, приложила их к сердцу и тихо, совсем не привычным для нее тоном прошептала:

      – Оставайся с нами.

      Взгляд метнулся от встревоженной Леоны к теряющему