Азъ есмь Софья. Царевна. Галина Гончарова

Писаришек своих?

      Смешно!

      Остальные царевичи? Царевны? Так это как подать! Можно и Милославских в измене обвинить, да и казнить скопом, а всех, кто от Машки Милославской рожден, в монастыри сослать! Ежели интриговать умеючи…

      Но это потом, все потом, а пока…

      – Государь, такая честь! Такое счастье!!!

      Минут двадцать ушло только на заверения, расшаркивания, раскланивания и умиления. И только потом мужчины перешли к делу.

      Алексей Михайлович готов был хоть завтра. Вот только траур по царице выждет, хотя бы с полгодика – и сразу честным пирком да за свадебку. А чего тянуть?

      Не мальчик уже!

      Хотя Матвеев и уверял, что Наташу это ничуть не смутит. У них вот, с женой разница и того больше – и счастливы! Дочка, сын… чего еще надо? Вот на слове «сын» мечты и грохнулись с размаху о жестокую реальность жизни, как разогнавшийся бегун о стеклянную стену.

      В кровь и в осколки.

      Поскольку подумали оба – о царевиче Алексее Алексеевиче.

      М-да…

      А ведь не одобрит. И высказать все в лицо не постесняется.

      Да не в том бы дело, как-никак он – сын, а Алексей Михайлович – отец, поругались да и помирились. Но ведь действительно…

      Так-то все звучит прекрасно.

      Полюбил, женился, вдовец…

      А в реальности?

      Любить тебе никто и не мешает, но жениться, когда на могиле царицы еще земля не осела – понятное дело, в переносном смысле, кто б дал царицу в землю закопать, в Соборе схоронили, – некрасиво. Неуважение.

      А хочется.

      Еще как хочется…

      Пусть даже верный Артамошка и уверяет, что ежели девка так государю приглянулась, то ни за кого другого она таперича точно не пойдет, но ведь…

      Хочется. А стыдно.

      И оба собеседника это понимали, только не говорили. Но про себя Артамон Матвеев клял последними словами наглого мальчишку, из-за которого могла сорваться такая удача. Царь ведь…

      А ежели перегорит?

      Уж как касимовскую невесту любил, да забыл, утешился с Марией Милославской. Глядишь, и эту забудет, мало ли кто там еще подвернется?

      Нет, это дело надо срочно проворачивать, но – как?!

      Не уговаривать же царевича? Матвеев отчетливо понимал, что нарвется на такую насмешку, что дальше некуда. И то спасибо, ежели насмешку…

      А еще…

      – Государь, уж коли ты решил, так не стоит об этом кому третьему знать. Отравят ведь девку! Или еще как попортят!

      Вот тут Алексей Михайлович был полностью согласен. Могли и отравить, и что угодно, но любовь же! Так что ему предстояло сражение со своим семейством.

      Матвеев же, проводив государя, заспешил к жене. Обрадовать.

* * *

      Мэри была в диком восторге. Просто пищала и прыгала. Это ж такие перспективы!

      Хоть и на дикой Руси, но тетка царицы – это много! Очень много! Это – власть! Ведь умная женщина всегда может так управлять мужем, что тот и не поймет, как повинуется ее словам. Тут нахмуриться, там рассмеяться, здесь в спаленку поманить – вот и готовы нужные решения.

      А ей эти решения ой как были нужны…

      Клан