Ночной бал на Темзе. Светлана Александровна Сергеева

Мелиссы, сэр Генри Баррингтон, или Хэнк, как она его звала, был бароном и известным лондонским ювелиром. Огромное состояние, которое перешло к нему от отца, он сумел преумножить, но по скупости своей продолжал жить в относительно скромном доме, не балуя особо и жену. Вот она – ирония браков по расчету.

      Мелиссу и Генри поженили накануне её семнадцатилетия. Юная и прекрасная, в то время она захлебывалась романами про рыцарей, и сама подавала большие надежды в литературе. Брак с прагматичным, расчетливым 32-летним мужчиной, далеким от «романтических бредней», никак не входил в её планы.

      Интересно, что и Генри, после того как эссе Мелиссы победило в литературном конкурсе, чуть не отказался от женитьбы. Он не хотел жениться на «синем чулке», которая за интеллектуальными занятиями может забыть про услужение мужу. Но родители настояли и заверили, что после вступления в брак Мелисса бросит свои глупые занятия.

      После свадьбы она сразу забеременела, через девять месяцев, как полагается, произвела на свет сына Фредерика и всю нерастраченную любовь направила на него. Генри к этому времени окончательно перестал интересоваться женой, всё время посвящал ювелирному магазину и собственному здоровью. Мелиссу это положение вещей устраивало, и она могла себе позволить по несколько месяцев гостить у Чайлдов в Блэкпуле – муж не возражал.

      – А ведь я была на год моложе тебя, Энни, когда меня выдали замуж! – сказала тётушка. – И не уступала тебе красотой!

      – Тётушка, вы и сейчас прекрасны! – искренне отозвалась Энни.

      – Ты вот думаешь, что несчастна, правда, Энни? Ты сильно скорбишь по родителям. А ведь моих родителей, то есть твоих дедушки и бабушки, тоже рано не стало. Человек большую часть жизни проводит в одиночестве, без близких и любимых. Мужья к ним не относятся, – небрежно хмыкнула Мелисса. – А что эти родные делают для нас?! Ради нашего, якобы, блага лишают радости жизни! Прикрываясь благостными мотивами, делают нашу жизнь похожей на ад!

      – Ну, что вы! Это не так!

      – Не перебивай! – язык Мелиссы немного заплетался. – А мы, желая угодить родителям, добровольно несем на алтарь сожжения самое дорогое, но не укладывающееся в их систему взглядов и ценностей! Ты знаешь, Энни, вот уже почти два года, как нет Хэнка. Я сама себе хозяйка, теперь могу делать что захочу – снова начать писать, например. Но я уже не могу! Мое время, время творческого подъема, ушло безвозвратно! – Мелисса говорила очень искренне, а на ее лбу пролегла тень.

      – Больнее всего, когда тебя не понимают! Хэнк никогда меня не понимал. Он хотел видеть рядом благовоспитанную куклу! Вот бы он удивился, если бы увидел, как легко я разобралась со всей бухгалтерией после его смерти! Этот ретроград никогда бы не поверил, что женщина может вести дела не хуже мужчины. Да ладно, Хэнк! А когда родители делят собственных детей на умных и способных по половому признаку?! Ты же знаешь, мы с твоим отцом – двойняшки. Я даже на целых две минуты старше него. Но сыну достается дом в наследство – он же будущая надежда и продолжатель рода! А дочке?