Плач цветка или хроники предпенсионного возраста. Сергей Викторович Мальцев

с интересом слушавший Иванова, поднял руки и беззвучно хлопнул в ладоши:

      – Браво! Я и не думал, что так сильно недооценил вас и вашу команду. Мне тоже казалось, что с фактами перебор, но в последнее время в вашем ведомстве такой дефицит в думающих, да и просто добросовестных людях, что … Но согласитесь, выхода у вас нет. Факты предложенной версии железобетонны и, что самое главное, удобны. Удобны для всех сторон, и для нашей конторы в том числе. Ваша версия о причастности третьей силы, напротив, будет настолько неудобна для всех, насколько косвенны все её факты. Вас даже никто слушать не станет.

      Сорокин внимательно посмотрел в глаза следователю и продолжил:

      – Знаете, мы знакомы около часа, но вы мне нравитесь. В чём-то мы даже похожи.

      Сейчас я расскажу вам своё изложение событий, как мне кажется, наиболее достоверное, и уж вы сами решите, что с ним делать. Вы правы –это была месть. Моя Месть.

      Полковник на мгновение замолчал и маска учтивой вежливости, бывшая на его лице до сего времени, исчезла. Это было мгновение, но Иванову стало не по себе. Он повидал на своём веку немало убийц и маньяков, но впервые оказался перед самим олицетворением смерти, холодной, безжалостной, которую нельзя ни купить, ни уговорить, и от которой не убежать и не скрыться …

      – Что с вами, Михаил Андреевич? Всё нормально? Тогда я продолжу. Это была моя женщина и моя дочь. Не будем говорить о моральной стороне дела, я был в то время за речкой, когда родилась Анечка, и Катюша мне долго не признавалась, что они уже тогда с мужем не жили как муж и жена, собирались разводиться, не сладко ей пришлось. Когда этот ужас случился, я был на задании, очень тяжёлом, грязном задании. Есть такая работа, которую нужно кому-то делать, как бы противно не было. Я сделал её, потерял многих товарищей, сам был ранен, с тех пор хожу с этим, – он показал на трость, – Нога уже давно в норме, но иногда полезно иметь такие кажущиеся недостатки. После ранения был признан негодным к строевой службе и переведён по моей просьбе в родной город, в областное управление ФСБ. Естественно, версия о гибели моих девочек сразу показалась мне липой. Понемногу собирая доказательства, я узнал, что виновников не двое, а трое. Так совпало, что Жарков с Кувалдиным попали в разработку по делу о контрабанде наркотиков и оружия и их начали активно «слушать». Попутно и их окружение. Так я узнал в одной пьяной беседе, что Горелов знал о том, что не он отец Анечки, и возненавидел их с Катей. Их смерть не была совсем случайной. В тот момент, когда пьяный водитель нёсся на красный свет, у мужа было достаточно времени вытащить мать с ребёнком из-под колёс, но он не сделал этого. И, по его словам, не жалел никогда об этом. Поэтому его так легко было уговорить отказаться от показаний. Хотя он и тут не прогадал, подружился с теми двумя. Кстати, я так и не выяснил, кто тогда был за рулём, оба были пьяными и толком сами ничего не помнят, даже перед смертью не признались. Но и того, что они натворили остального за свою жизнь, для моего