Плач цветка или хроники предпенсионного возраста. Сергей Викторович Мальцев

состоящей из неразличимых глазу, но алмазно-твёрдых и очень опасных зубчиков, так называемой «микропилы». Она то и позволяет владельцу такой сабли разваливать противника надвое без особых усилий. Нет, коллеги, это дело становится интереснее с каждым часом.

      – Сплюнь, Палыч! Интересные дела обычно становятся висяками. Давай без лишних деталей. Из твоего доклада, а точнее лекции, я понял две вещи. Первое – орудие убийства вещь редкая и в охотничьих да сувенирных магазинах не продаётся. Второе – убийца есть сам по себе человек незаурядный, как личность и, главное, прекрасно владеющий орудием убийства, что подразумевает регулярные тренировки. Значит, у него есть место для этого, и, развивая свою мысль, осмелюсь предположить, что место это уединённое, и опять же предположу, что человек этот одинок. Далее, исходя из этих предполагаемых данных, я осмелюсь сказать, что вероятным мотивом этих жестоких убийств может быть …

      «Yesterday …» – а вот этот мотив, прозвучавший из мобильника Иванова, означал, что с ним желает говорить его старый закадычный друг, Генка Вакуум, для остальных Геннадий Владиленович Аввакумов, звукорежиссёр областной телерадиокомпании и весьма уважаемая личность не только среди местного бомонда, но и некоторых авторитетных властных кругов. Геннадий был страстный меломан, а если брать по большому счёту, то и представитель самой элиты данной части человечества – битломанов, а в их стройных рядах состоял и один из местных олигархов, что и роднило простого представителя средств массовой информации с верхушкой общества. «Что-то случилось, потому как Гена никогда не звонил мне в рабочее время», – Иванов извинился и вышел в коридор.

      – Что у тебя, дружище? Извини, но у меня запарка по работе, долго говорить не могу.

      – Слышал я про твои запарки – каждый вечер этого кретина Шустермана слушаю.

      – Да, кстати, я заметил, что его с каждым разом слушать становится всё противнее и противнее, а в последний вечер вообще невозможно. Голос у него, как у поросёнка, но я тут субьективен, думал, только мне кажется. А что, твоя работа?

      – А то. Нечего приятным баритоном гадости вещать. Малость частотную характеристику подправил, пусть народ от одного его голоса тошнит.

      Аввакумов был гением работы со звуком, а Шустерман изрядной сволочью, и очередным доказательством этого послужила последовавшая от Аввакумова информация:

      – Миша, сегодня утром какой-то паренёк приволок к нам посылку для Шустрика. Было ещё рано, в это время обычно приезжаю только я. А в последнее время и Рома. Наверное, очередную гадость обдумывать. Короче, я был там, когда он вскрывал посылку. Миша, там были головы … Те самые! В сумке-термосе, обложенные льдом. Всё цивильно, никакой крови, чистенькие. Ромку сразу же вырвало, я еле успел подсунуть ему кулёк из заготовки сценария его сегодняшней вечерней передачи. Но потом оклемался, гадёныш, и начал орать, что с таким материалом все «Тэффи» в этом году заберёт и на первый федеральный канал уедет.

      – На