Колесо Времени. Книга 14. Память Света. Роберт Джордан

свой трон обратно. Поверьте, он предпочел бы, чтобы Лавровую корону надел лорд Дракон, а не вы.

      – Разве все это не бессмысленно? – спросила Аллиандре. – Ведь сейчас наша главная забота – Шончанская империя. О каком мире может идти речь, пока она существует? Верно?

      – Да, – согласился Грегорин. – Шончан и эти проклятые белоплащники.

      – Мы подпишем договор, – заявил Галад.

      Каким-то образом оригинал документа оказался в руках у лорда капитан-командора Детей Света. Эгвейн даже не взглянула в его сторону, хотя не смотреть на Галада было непросто. Да, она любила не его, а Гавина, но… в общем… трудно было на него не смотреть.

      – Майен тоже его подпишет, – сказала Берелейн. – Волю лорда Дракона я нахожу совершенно справедливой.

      – Ну конечно, вы-то его подпишете, – хмыкнул Дарлин. – Милорд Дракон, этот документ составлен так, чтобы защитить некоторые государства лучше, чем остальные.

      – Пора бы услышать, каково его третье требование, – сказал Роэдран. – Разговор о печатях меня не касается; это дело Айз Седай. Он говорил, что условий будет три, но мы услышали лишь два.

      Ранд поднял бровь:

      – Третья и последняя цена, которую вы заплатите за мою жизнь на склонах Шайол Гул, такова: я поведу ваши войска в Последнюю битву и буду командовать ими единолично, целиком и полностью. Вы станете подчиняться моим приказам. Пойдете, куда я вас отправлю, и сразитесь с теми, на кого я укажу.

      Его слова вызвали новую и более сильную бурю возражений. Ясно, что это требование оказалось наименее возмутительным, но выполнить его было невозможно по уже понятным Эгвейн причинам.

      Властители восприняли третье условие Дракона Возрожденного как посягательство на свой суверенитет. Сохраняя лишь самые основы приличия посреди всеобщего шума, Грегорин бросал на Ранда свирепые взгляды, что выглядело весьма забавно, поскольку из всех присутствующих этот человек обладал наименьшей властью. Дарлин качал головой, а Илэйн покраснела – вернее сказать, побагровела от ярости.

      Занявшие сторону Ранда – в основном, порубежники – отвечали контраргументами. «Это безнадежно, – подумала Эгвейн. – Их вот-вот растопчут». Должно быть, они полагали, что лорд Дракон, получив командование, тут же выступит на защиту Пограничных земель. На что Дарлин и Грегорин никогда не дадут своего согласия – только не теперь, когда шончанские войска дышат им в затылок.

      О Свет, ну и неразбериха!

      Эгвейн прислушивалась к спорам, надеясь, что они выведут Ранда из себя. В прошлом так и случилось бы, но теперь он просто стоял, заложив руки за спину, и смотрел на происходящее. Лицо его стало безмятежным, хотя Эгвейн все яснее понимала, что это маска, и видела, что внутри он весь бурлит. Вне всяких сомнений, Ранд научился контролировать себя, но бесчувственным он не стал.

      Эгвейн поймала себя на том, что улыбается. Несмотря на все жалобы насчет Айз Седай, несмотря на упрямое нежелание действовать под руководством Белой Башни, своим поведением Ранд все сильнее напоминал одну из сестер. Эгвейн приготовилась